ты знаешь,
там где проводка растянулась лесная
по переулкам лестничным
исходил весь Белград без сна я
одним субботним вечером
ты знаешь, я искал тебя трепетно,
с Врачара до Палилулы,
трамвай мой был кабарэ,
пятно
чёрного чая грело мне скулы
с шарфа, в клеточку серого,
он был плотно обмотан,
думал, может ты в несессер, ого,
в гороскоп вдруг уверовав,
диск суёшь Depeche Mode там?
там, где на улице Рузвельтовой
смелей бы сны
отпускали веселья грехи мне
перед зеркальным трюмо,
по проводам троллейбусным
я, полукровка и схимник,
искал дорогу домой
и нашел, знаешь, неожиданно,
не планируя так быстро,
ты плясала во тьме, во ржи, да, но
к тебе было не подойти на выстрел
ты знаешь, однажды мной встреченная,
и после ожидаемая много раз снова,
я не хипстер-Пореченков,
не лихой Казанова,
я просто стоял и смотрел издали,
как извиваешься ты в танце,
притворяясь никем не изданным
тиражом,
открытой со станций
где мы никогда с тобой не были,
и не будем, таков уж сценарий,
лавры — ники дар, мне бы лир
сотню грудью, да с этих
сцен арий
сотни петь тебе в глаза
искренне глядя,
отмечая бегло «за,
искрой в обряде»
ты знаешь,
я хотел искренне,
от всего своего сердца храбрости,
подойти и словами выстрелить,
какая тебя видеть радость, и
я пришел к своему другу Дейяну,
он был тих и спокоен, как сажи зола,
и спросил, не боясь быть потерянным:
от чего нараспашку, да в пятки ушла?
от чего возвращаюсь из сна не я,
вверх тянучись листочками вы'соко,
поливая не древо познания,
а пень мудрости густо анисовкой
он ответил молча, Морзе азбукой,
нащелкивая пальцами гимн Испании,
если мерить в прищуренный глаз — бухой,
что отправлюсь с девочкой в спа не я
что она сезона на три ещё
заключила контракт с другим,
и ему путешествие в Триест счёт
не заставит пускать на торги
знайте, милая, сонной тревогою,
обострённая до взгляда неистовства,
там где взгляд в суете часового юн
до блеска пречистого
там, где в тихой предбарной комнате,
по углам упиваясь бархатным,
горло греющим чаем, помните,
я был тих и отчаян,
в амбар хат ныл
где сидел, не решаясь спросить имени,
а мыслями, забыв законы физики,
свое время на звездный путь выменяв,
и ответив себе: hey, man, easy, keep
calm and leave this, probably,
ты ведь так иссечешь серпом весь стих.
я покрался незримыми тропами,
и меня согласился в депо везти,
тот которому вся Европа — мир,
он сказал: «ты — герой этой повести»
ты,
не пара работников сервиса,
пусть и, все же, весьма квалитетная,
посвятивших крылатой Минерве сад,
заменивших в районе костет на ямб
возгорится в пламя их искра пусть,
разнесется по' ветру лодками,
я нашел свою в Истанбул тропу,
и поставил свой в Камелот камин
так и буду вдали стоять, истукан,
ты, родная, не парься, не обессудь
повернешься, взгляд подарив слегка,
рассказав мне хитро вечера суть
верю, одним весенним вечером,
когда закат опустит звезды на плечи,
мы утихнем в искорках свеч, и ром
наше сердце тихо залечит
я пришел: мой ужин — фантазий бум,
макароны, бражка и лече.
мы, поднявшие в мыслях гимназий бунт,
о котором диктует диспетчер,
и который для внешних частот — табу,
как гаишнику — МАЗ без аптечек,
я — вербальный фальшивомонетчик,
перевернутый вверх Дюма,
посреди параллельных Отечеств
я алмазная бахрома
мой портрет — гайдамак в панамочке,
диамантовая сурьма,
что ж, давай, по бежевой наволочке
тушь размажь
что ж, давай, до четырёх в пятницу
стихомирь шторма и
не замечая ничего по моему лицу,
слушая Стромае
вспоминай же сердца привет лихого
в форме хлеба яблочного,
что с желтком яичным был крепко скован
и меня блочь снова
вычисляй IP по глазам моим,
вон, смотри, стоит в углу столик,
но теперь я давно уже за' морем,
проиграла этот в лото лик,
как нечестный дядя-католик,
обогащающийся имуществом храмовым you know,
where the forest wiring stretched
on staircase lanes
I walked all over Belgrade without sleep
one saturday evening
you know I was looking for you anxiously,
from Vrachara to Palilula,
my tram was cabaret,
spot
black tea warmed my cheekbones
from a scarf, in a gray check,
it was tightly wrapped,
I thought maybe you were in a dressing case, wow,
suddenly believing in the horoscope,
Do you put Depeche Mode CD there?
where on Rooseveltova Street
dare dreams
letting go of fun sins to me
in front of the mirror dressing table,
by trolleybus wires
I, half-blood and schema,
looking for my way home
and found, you know, unexpectedly,
not planning so fast
you danced in the dark, in the rye, yes, but
you were not approached for a shot
you know, once you met me,
and after expected many times again,
I'm not a hipster-Porechenkov,
not dashing Casanova,
I just stood and looked from afar,
how you wriggle in a dance
pretending to be unpublished
circulation,
open from stations
where we have never been
and we will not, this is the scenario,
laurels - nicky gift, I would have lire
a hundred breasts, yes from these
scenes of arias
hundreds to sing in your eyes
sincerely looking
noting fluently "for,
spark in the rite "
you know,
I sincerely wanted
with all my heart of courage,
come up and shoot with words,
what a joy to see you, and
I came to my friend Deyan,
he was quiet and calm like soot ash,
and asked without fear of being lost:
from what wide open, but went into the heels?
from which I am not returning from a dream,
stretch up the leaves of you,
watering not the tree of knowledge,
and the stump of wisdom is thickly aniseed
he answered silently, in Morse code,
snapping fingers at the anthem of Spain,
if you measure in a squinted eye - buhoy,
I'm not going to the spa with the girl
that she's three more seasons
made a contract with another,
and he travels to Trieste account
will not force you to bid
know, dear, sleepy anxiety,
sharpened to a look of fury
where the look is in the bustle of the sentry
to a pure shine
where in a quiet pre-bar room,
reveling in velvet corners,
warm tea throat, remember
I was quiet and desperate
in the barn hut nyl
where he sat, not daring to ask the name,
and thoughts, forgetting the laws of physics,
having traded my time for the starry way,
and answering to myself: hey, man, easy, keep
calm and leave this, probably,
You will cut the whole verse with a sickle.
I covered myself with invisible paths,
and agreed to take me to the depot,
the one to whom all of Europe is the world,
he said: "you are the hero of this story"
you,
not a couple of service workers,
albeit, nevertheless, very high-quality,
dedicated a garden to the winged Minerva,
substituted in the area for the iambic bones
let their spark ignite into the flame,
will be carried in the wind by boats,
I found my path to Istanbul,
and put his fireplace in Camelot
so I will stand in the distance, idol,
you, dear, don't worry, don't judge me
turn around, giving a little look,
telling me slyly the evening is the essence
I believe, one spring evening,
when the sunset puts the stars on your shoulders
we will subside in sparks of candles, and rum
our heart will quietly heal
I came: my supper is fancy boom,
pasta, mash and leche.
we, who raised a riot in the minds of the gymnasiums,
which the dispatcher dictates,
and which is taboo for external frequencies,
like a traffic cop - MAZ without first aid kits,
I'm a verbal counterfeiter
Dumas upside down,
in the middle of parallel homelands
i diamond fringe
my portrait is a haidamak in a panama,
diamond antimony,
well, come on, on a beige pillowcase
mascara smudge
well come on until four on friday
stanchion of the storm and
not seeing anything in my face
listening to Stromae
remember the heart hello dashing
in the form of apple bread,
that with the egg yolk was tightly bound
and block me again
calculate IP by my eyes,
look, there is a table in the corner,
but now I have long been across the 'sea,
lost this face in loto,
like a dishonest Catholic uncle,
enriching with temple property Смотрите также: | |
