Существует определенный миг, когда всякая жертва знает в точности, что с ней произойдет, когда жертвоприношение предстает перед ней в малейших деталях, застыв, как образ, навеки
There is a certain moment when every victim knows exactly what will happen to her, when the sacrifice appears before her in the smallest details, frozen like an image forever