Я просканировал код улицы.
Сидухи от спорт-пакета помогают не сутулиться.
В чёрном Мерседесе, в головном отсеке.
В чёрном как Эбола, весь на мракобесие.
Зик и речи Воланда, реки Lagavulin'а.
Запусти под кожу мне озеро с акулами.
Мы тут все по дну идём, избегая биллинга.
Верхний на могилах вам.
Брейк-данс – Макабр; она на каблах.
Внутри как Дрезден, во мне декабрь.
Последний кадр – на гроба кавер.
Тут ГДР, я в ней завязший.
Игра со смертью, рэп Караваджо.
Пятьдесят оттенков пятиэтажек.
Нас города ждут, нас города жгут.
Я враждовал тут, зашифровал суть.
Фаршировал быт уставом борьбы.
Мой путь ввысь и я там один.
И я там один.
I scanned the code of the street.
Siduhi from sports package helps no slouch.
The black Mercedes, in the main compartment.
As black as the Ebola, on the whole obscurantism.
Zeke and voice of Woland, Lagavulin'a river.
Start under the skin of my lake with sharks.
We're all at the bottom go to avoid billing.
Top on the graves of you.
Breakdance - Makabr; she Kabli.
Inside, like Dresden, in my December.
Last frame - on the coffin cover.
Here the GDR, I was mired in it.
Game with death, rap Caravaggio.
Fifty-five-story shades.
We are waiting for the city, we are the city tow.
I then feuded, are encrypted.
Stuffed charter life of struggle.
My way up and I was there alone.
And I'm there alone.
