То ли правду рассказали, то ли байки бают:
В XIX веке — эт прямо не то, чтоб встарь —
Жил у нас здесь в станице на Кубани
Судьбой славный, с виду — самый обычный парень.
Прилично жил он — по тем ещё обычаям:
Знаки отличия носил, звание сотника, лычки
И хата в Тбилисской, и поле, жена и ребятишки,
По имени–фамилии его знали как Андрей Гречишкин.
Обычное задание в начале мая:
«Выдвигайся, мол, с сотней в дозор дальний».
Сорок всадников переплавились вплавь
И растаяли в крае степном... Час ранний.
Затихли звёзд песни, они прошли вёрст десять,
Двигался строй тесный тихо — без слов и песен:
Топот копыт, столп пыли летит по дороге,
Огромное и немое, как кит, чувство тревоги.
И повстречал отряд черкесов бойцов в тысячу:
Спешились, прицелились, не мешкая, первые выстрелы...
Горцы опешили — дали залп, пали убитые, затишье...
Черкесский князь выехал навстречу им.
И узнал Андрей в том последнем Булата —
То был кунак его, что на Кавказе больше брата:
— Здравствуй, Андрей, не так бы нам свидеться надо.
— Богу известно, как надо.
— Что ж, твоя правда.
Вам сдаться следует — других шансов нет,
Ступайте в плен, никто не тронет вас — на правах друзей.
И встретились два взгляда братских полные печали...
— Отвечай же...
Усмехнулся Андрей.
— Ты знаешь ответ.
Вернулись к своим, и сотник провозгласил —
Нужные фразы вбил в души — фразы силы:
О том, что нет страха в войнах на Руси,
О том, что выбор — или драться насмерть,
Иль с позором уйти...
Про детей, стариков говорил и говорил про присягу,
Про горцев соседних народов смертоносную отвагу...
О том, что кабы не турки проклятые —
Им не биться с братом–черкесом и том, что здесь все слягут.
Утирая слёзы, казаки резали горло лошадям,
Стянули их вокруг в редут... и атака грянула:
С шашками наголо, церберы–ружья рявкали,
Снова и снова падали войны в жестокой схватке той...
И час стоял редут... и стоял он два,
И часть малая в живых, и на ногах едва...
И кричал Джамбулат сквозь липы:
— Андрей, Богом кляну, остановись!
— Не я и не ты начал ту войну.
Прорвались внутрь... и резались жестоко,
Как звери... молча, грудь же в грудь.
И через сутки утром было трудно трупы опознать русским,
Но тут не в этом суть...
И Джамбулат привёз домой две сотни мёртвых,
Слава пошла о казаках и мужестве твёрдом.
Сейчас всё стёрто в веках, и сейчас толком
Никто не сможет сказать — думал как долго...
Думал кунак о чести, думал о чувстве долга,
Думал, что если всё бросить так, то где здесь гордость...
Воспели в стихах поэты поступки этим подобные:
Май был, кружили орлы в небе грозном, чёрном.
Ночью с глазами влажными сидел у колыбели детсткой,
Поцеловал жену спящую, помолился, оделся.
Князь в чине простолюдина в край местный
На заставу казацкую поехал неспешно.
И в бою дерзком неравном пал с честью,
И опознали его, и горевали со всхлипами черкесы...
И стояли потом рядом на соседних местах:
Могила с полумесяцем и могила с крестом.
После того, что было между нами,
Разве можем мы стать врагами?
Нам путали карты и турки, и Штаты,
Но брат с братом всегда связаны сердцами.
После того, что было между нами,
Разве можем мы стать врагами?
И турки, и Штаты нам путали карты,
Но брат с братом всегда связаны сердцами. Whether truth told whether bayut stories:
In the XIX century - at right is not something to the old days -
He lived with us here in the village in the Kuban
Fate nice, with a view - a very ordinary man.
Decently he lived - for the more traditions:
Insignia wore the title of the centurion's stripes
And Hut in Tbilisi, and the field, the wife and kids,
By name and surname knew him as Andrew Grechishkin.
Normal task in early May:
"Nominate, say, a hundred patrol in the future."
Forty riders melted swimming
And melted into the steppe region ... Hour earliest.
Subsided Stars songs, they went ten vents,
He drove build close quietly - without words and songs:
Hoofs, the pillar of dust flies on the road,
The vast and silent, like a whale, anxiety.
And I met a detachment of a thousand Circassian fighters:
Hurry up, took aim, without delay, the first shots of ...
Highlanders were taken aback - fired a volley, fell dead, calm ...
Circassian prince went to meet them.
And Andrew learned in that last Bulat -
It was kunak him that Big Brother in the Caucasus:
- Hello, Andrew, we would not have to svidetsya.
- God knows how to.
- Well, your truth.
You should give up - there is no other chance,
Go into captivity, no one will touch you - on the Rights of friends.
And there were two fraternal glance full of sadness ...
- Answer the ...
Andrew laughed.
- You know the answer.
Returned to her, and the centurion proclaimed -
A phrase hammered in the soul - the phrase force:
The fact that there is no fear in the wars in Russia,
That choice - or fight to the death,
Or to leave in disgrace ...
About children, old men talked and talked about the oath,
About Highlanders neighboring nations deadly courage ...
That damned if it was not the Turks -
They do not fight with my brother-Cherkessia and the fact that everything slyagut.
Wiping tears Cossacks cut throat horses
They pulled them around the redoubt ... and the attack broke out:
With drawn swords, Cerberus-gun barks,
Again and again the war fell in a fierce battle of the ...
And the hour was the redoubt ... and he was two,
And a small part of the living, and on his feet barely ...
And screaming through the linden Dzhambulat:
- Andrew, I swear to God, stop!
- No I have not you started the war.
Break in ... and cut savagely,
As beasts ... silence breasts in the chest.
And after a day in the morning it was difficult to identify the bodies of Russian,
But this is not the point ...
And Dzhambulat brought home two hundred dead,
Thank went and courage of the Cossacks solid.
Now everything is wiped down the ages, and now really
No one can say - think how long ...
Thought kunak honor, thought of a sense of duty,
I think that if all the cast so, where is the pride ...
Sung in the verses of poets that such actions:
May was the eagles circling in the sky menacing, black.
At night, with eyes moist sat at the cradle detstkoy,
He kissed his wife sleeping, prayed, got dressed.
Prince the rank of commoner in the local region
In the Cossack outpost I drove slowly.
In a daring battle unequal fell with honor,
And identified him, and grieved with sobs Circassians ...
And then there were a number in the adjacent field:
Tomb with a crescent moon and the grave with a cross.
After what happened between us,
Can we become enemies?
We confuse the map Turks and States,
But brother with brother always linked hearts.
After what happened between us,
Can we become enemies?
And the Turks, and the States, we confused the card,
But brother with brother always linked hearts. Смотрите также: | |
