Корабли не вернулись, моряки, что на них погибли рано.
Под обломками вёсел и досок, пряталась горькая данность.
Не вернулись и путники с гор, там только исполнилось 30.
Они стали гранитным камнем, в память былых экспедиций.
Не вернулись солдаты, они стали туманом вечерним.
Из паутины дорог и тропинок позавчера не вернулся кочевник.
Больной не вышел из комы, там горе сменит счастье.
Но таков закон мироздания, Бог беспристрастен.
Мы летим прям к смерти, от рождения сиюминутно.
То что мы называем веками, для него лишь короткое утро.
Я открываю окна, пусть греет свет в моем доме.
Дай сил принять уготованное, принять это в полном обьеме.
Не вернется былое, не вернется то, что нас сделало ближе.
Не вернутся герои из детства, и вдохновение прочитанных книжек.
Прошлое будто болото, задержишься и оно тебя травит.
Утри слезы и дальше в путь, всё это там и оставив.
Мы можем быть живы только сейчас.
Никто не надышится про запас.
Игра в перегонки, замешкался - остыл.
Не принимается ничья, время или ты.
Дни минувшие, как фотографии.
Остаются вовек неизменными.
Образы на страницах альбомов, то что в бараках - военнопленные.
Никому не исправить картинку, во вчера не вести коррективы.
Никому не укрыться от вечности, от прицела её обьектива.
Это я по пирону бегу, за растворившемся поездами.
Это моя нелепая схватка, с необратимостью опозданий.
Это я возле гроба, я кладу в него вместе с молчанием.
Свой букет из несказанных вовремя слов и невыполненных обещаний.
Господин или пешка, американец или осетин.
День прошел, а на счетчике каждого, без исключения минус один.
Еще один кадр отснят, щелчок затвора, как плеть.
Срываюсь в голу, боюсь, до фоток себе самому не успеть.
Меня нет на снимке пирона, машинисты не ждут, у них график.
Я бегу через жизнь, и рассыпаюсь на миллион фотографий.
Либо пешком по остывшей золе, либо по углям бегом.
Меня нет на снимке перрона, я запрыгнул в последний вагон. The ships did not return, sailors, that they died early.
Beneath the wreckage of oars and planks, a bitter reality hid.
Travelers from the mountains did not return, there only turned 30.
They became a granite stone, in memory of past expeditions.
The soldiers did not return, they became evening fog.
A nomad did not return from the web of roads and paths the day before yesterday.
The patient did not come out of a coma, there grief will replace happiness.
But such is the law of the universe, God is impartial.
We fly straight to death, from birth momentarily.
What we call centuries is only a short morning for him.
I open the windows, let the light in my house warm.
Give strength to take what has been prepared, to accept it in full volume.
The past will not return, what has brought us closer will not return.
Heroes from childhood, and the inspiration of books read, will not return.
The past is like a swamp, you linger and it poisons you.
Wipe the tears and continue on the road, leaving it all there.
We can only be alive now.
No one will breathe in reserve.
The game of distillation, hesitated - it cooled down.
Nobody, time or you are accepted.
Days past, like photos.
Remain unchanged forever.
The images on the pages of albums, then that in the barracks are prisoners of war.
No one can fix the picture, no corrections in yesterday.
No one can hide from eternity, from the sight of its lens.
I’m running around the piron, behind the train that has dissolved.
This is my ridiculous battle, with the irreversibility of being late.
It’s me near the coffin, I put in it with silence.
A bouquet of words indescribable in time and unfulfilled promises.
Mister or pawn, American or Ossetian.
The day passed, and on the counter of each, without exception, minus one.
Another shot was taken, click shutter, how to whip.
Tearing off a goal, I’m afraid I can’t catch myself before the pictures.
I am not in the picture of the piron, the drivers are not waiting, they have a schedule.
I run through life, and scatter into a million photos.
Either on foot on cooled ash, or on coals running.
I am not in the picture of the platform, I jumped into the last carriage. Смотрите также: | |
