Взрывы срывают с Бога все имена и орнаменты,
Как свет, один для всех, перед нами ты.
В копоти пепелишь, ярче светится лицо,
И мы впервые, как дети, называем тебя Отцом.
Патологически нищие, выхода нет,
Отечественная забава - меряться тяжестью бед.
Их принимают, как награды, что годами ждали,
Располосованная спина точно грудь в медалях.
Неуемная жажда неизвестно чего,
И как в песне, однажды за звездой кочевой.
Дорога дарит ожидания, снова не та,
Многовековые блуждания, маета.
Резкий штопор, срыв, как на камень коса,
И пусть врага ты сегодня, за мной поднимается сам.
Только когда на горизонте черный дым,
Мы умоляем, кто-нибудь, принесите воды.
Каской из бетона в Бресте, спортзал в Беслане,
Два источника реальной жажды из тысяч посланий.
Как заблудившийся ребенок или кем-то забытый,
В хаосе ищут черты родные, ищут защиты.
Прощупывать взглядом чуждый огромный вокзал,
Так и мы поднимаем к небу полные слез глаза.
Не мести просим виновыным, не хлеба нищим,
На не искать бы, где потеряли. Вспомнить бы, что ищем.
Припев:
Сними ладонью жар, с наших горячих голов,
Я все равно чужак, вне своих, сел, лесов.
Страсть потуши во мне, выхлебать мир весь ковшом,
Не дай забыть вовек, тех, кто глотка не нашел.
В этом здании так тихо, и пробивает озноб,
Старые книги на стеллажах кого-то ждут назло.
Даты рождения, смерти у забытых фамилий,
Заплутавшие в снегах, не пережившие штиля.
Пыльное лето, весь архив покой и вечен,
И сотня лет - секунда в лабиринте противоречий.
Кто отдавал приказ, и кто находился возле?
Почему готовы не были, и кто кого заподозрил?
Какая правда у сторон, какая плата?
Кто первым погибал, и кто влиял на детонатор?
Им уже не важно, тут только метели свистят,
О следах подавленной атаки полвека спустя.
Я, как вкопанный, у каменных полок застыл,
На мне объятия жизни, то, о чем кричат листы.
И мы когда-то умрем, без фанфар, сразу,
Останемся в архиве в виде коротких рассказов.
В полумраке поезда, и в холодном вагоне,
Мимо заброшенных станций, военчастей и колоний.
Канонада в сердцах, понятия не путай,
Линия фронта уже давно переместилась вовнутрь.
Потомков душит жажда, до конца, с треском,
Вопросы без ответов с корнями срывают с места.
Ведь сколькие до нас также начинали с нуля,
Так и не летят ответы, чем же ее утолять?
Припев:
Сними ладонью жар, с наших горячих голов,
Я все равно чужак, вне своих, сел, лесов.
Страсть потуши во мне, выхлебать мир весь ковшом,
Не дай забыть вовек, тех, кто глотка не нашел.
Припев:
Сними ладонью жар, с наших горячих голов,
Я все равно чужак, вне своих, сел, лесов.
Страсть потуши во мне, выхлебать мир весь ковшом,
Не дай забыть вовек, тех, кто глотка не нашел. Explosions rip with all the names of God and ornaments,
As light, one for all, you are in front of us.
The soot ash brightly lit face,
And the first time we, as children call you Father.
An abnormally poor, there is no escape,
Patriotic fun - be compared weight troubles.
They are taken as awards that have been waiting for years,
Raspolosovat back exactly the chest in medals.
Indefatigable thirst is not known what,
And as in the song, once the star nomadic.
The road gives expectations, again not the one
The centuries-old walks, drudgery.
The sharp spin, stall, like a rock spit
And let the enemy you today, he rises for me.
Only when the horizon of black smoke,
We beg someone, bring water.
Helmets made of concrete in Brest gymnasium in Beslan,
Two sources of real thirst of thousands of messages.
Like a lost child or someone forgot,
In the chaos of looking for traits relatives, seeking protection.
Palpable look strange huge station,
So we went up to the sky tear-filled eyes.
Do not ask for revenge vinovynym, no bread to the poor,
At least not to look where lost. Remember to that seeking.
Chorus:
Take off the heat, palm, with our hot-heads,
I am still a stranger, out of their own villages, forests.
Passion put out in me, the whole world vyhlebat bucket,
Do not let forget forever, those who have not found a sip.
This building is so quiet, and hit a fever,
Old books on the shelves waiting for someone out of spite.
Dates of birth, death in the forgotten names,
Get lost in the snow, no survivors calm.
Dusty summer, the entire archive of peace and eternal,
And a hundred years - the second in a maze of contradictions.
Who gave the order, and who was near?
Why they were not ready, and someone who suspected?
What is true of the parties, which card?
Who died first, and who influenced the detonator?
They are no longer important, there is only a blizzard whistling,
On the traces of suppressed attack half a century later.
I'm rooted to the spot, frozen in stone shelves,
For me embrace life, what shouting sheets.
And we used to die, without fanfare, at once,
Let's stay in the archive in the form of short stories.
In the dim light of the train, and in a cold car,
Past the abandoned stations, military units and colonies.
The cannonade in their hearts, do not confuse the concept,
The front line has long been moved inwards.
Offspring choking thirst, until the end, with a bang,
Unanswered Questions with roots rip off place.
After all, how many of us have also started up from scratch,
So do not fly the answers, what is it satisfy?
Chorus:
Take off the heat, palm, with our hot-heads,
I am still a stranger, out of their own villages, forests.
Passion put out in me, the whole world vyhlebat bucket,
Do not let forget forever, those who have not found a sip.
Chorus:
Take off the heat, palm, with our hot-heads,
I am still a stranger, out of their own villages, forests.
Passion put out in me, the whole world vyhlebat bucket,
Do not let forget forever, those who have not found a sip. Смотрите также: | |
