В советские годы про авторитетов
Еще не снимали скандальных телесюжетов.
Винтом, черняшкой, марафетом, по притонам где-то
Здоровье убивали только урки и поэты.
Работяги спиртом обжигали глотки.
Слухи и легенды ходили о воровских сходках.
Пацанята собирались вечером у голубятни,
Чтобы со свистом в небе чубатых погонять им.
На районе – в уважухе фиксатый дядя Вася,
А по улицам открыто не ходили пидарасы.
Участковый знал в лицо всю окрестную шпану.
После танцев были драки в городском саду.
За сказанное слово всегда могли спросить,
И не надо тут горбатого лепить, моросить.
Кого-то провожали в армию защищать страну,
Кого-то на тюрьму, типа, искупать вину.
Правда у каждого своя, я согласен,
Но язык силы всем предельно ясен.
В ярости бык атакует ткань красную,
Человек может быть в сто раз опасней.
В дикие девяностые Шварценнегер с плаката
Сказал молодым: «Ты можешь все, как Терминатор».
Никого не бойся, это новое время,
Бери от жизни все, кто не дает – ставь на колени.
Старый урка хрипел, сжимал в руке заточку,
Один против десяти спортсменов: «Бычье,
Никаких правил, никаких понятий,
Вы ж за деньги удавите отца родного с матерью».
Товарищи Калашников, Макаров, Токарев
Стали спорить друг с другом, по-жестокому.
Малиновый пиджак на плечах, как мантия –
Короли из народа, демократия.
Рыжье, бэха – пацаны шли к успеху.
Черви съели тех, кто не успел с темы съехать.
Романтично, как зефир в шоколаде.
Это все лохам покажут по телеку в «Бригаде».
Правда у каждого своя, я согласен,
Но язык силы всем предельно ясен.
В ярости бык атакует ткань красную,
Человек может быть в сто раз опасней.
– Слышь, это наш коммерс, мы его крыша.
– А вы чьи будете?
– Щас все распишем.
Такие разговоры теперь вы не услышите,
И будет лучше, если будете как мыши вы.
Посчитано, поделено, семь раз перепроверено,
Никого не удивишь шестисотым мерином.
Дела легальны, и все меньше выстрелов.
Свои чиновники, полковники, министры
Копают глубже русла для финансовых потоков.
Все на крючке, свободных нету от оков пороков.
Не дремлет око старшего брата –
Одни щемятся в Лондон, другие заезжают в хаты.
Зачем есть крошки, если есть красные корки,
Кому икорка, кому полынь горькая.
Пока неудачники на кухнях синьку квасят,
Серьезные люди бюджеты пилят железом власти.
Правда у каждого своя, я согласен,
Но язык силы всем предельно ясен.
В ярости бык атакует ткань красную,
Человек может быть в сто раз опасней. In Soviet times the authorities about
Not yet filmed controversial TV programs.
Screws, chernyashkoy, marafet on brothels somewhere
Health killed only thieves and poets.
Hardworking alcohol burned throats.
Rumors and legends of the thieves went gatherings.
Patsanyata gathered in the evening at the dovecote,
To whistling in the sky Chubatov drive them.
In the area - in uvazhuha fixative Uncle Vasya,
And on the streets openly went motherfuckers.
The district knew in the face of the whole neighborhood punks.
After the dance was a fight in the city park.
For the spoken word could always ask,
And it is not necessary here to sculpt humpback, drizzle.
Someone escorted into the army to defend the country,
Someone at the jail, the type of wine to bathe.
The truth is everyone has their own, I agree,
But the language of force all very clear.
Enraged bull attacks a red cloth,
A person can be a hundred times more dangerous.
In the wild Nineties Schwarzenegger with poster
Said the young: "You can do anything, as the Terminator."
No one is afraid, it's a new time,
Take everything from life, who does not - is placed on the knees.
Old Urca wheezed, clutching sharpening,
One against ten athletes "Bullish,
No rules, no concepts,
Well you money boas native father and mother. "
Comrades Kalashnikov, Makarov, Tokarev
They began to argue with each other, are ill.
Raspberry jacket on his shoulders, like a robe -
The kings of the people, democracy.
Ryzhe, beha - the boys were to success.
Worms eat those who do not have time to move out threads.
Romantically, as the marshmallow.
It Lohamei show on TV in "team".
The truth is everyone has their own, I agree,
But the language of force all very clear.
Enraged bull attacks a red cloth,
A person can be a hundred times more dangerous.
- Hey, this is our Commerce, we are its roof.
- And you whose will?
- Right now all we write out.
Such talk is now you do not hear,
And it will be better if you're a mouse.
Counted, divided, rechecked seven times,
No one was surprised by the six hundredth gelding.
Things are legal, and fewer shots.
His officers, colonels, ministers
Dig deeper channel for financial flows.
All on the hook, free from the shackles of no defects.
Do not doze eye of his older brother -
Some schemyatsya in London, others call in the hut.
Why have the crumbs, if there is a red peel,
This Caviar who wormwood.
While losers kitchens bluing brew
Serious people budgets iron sawing power.
The truth is everyone has their own, I agree,
But the language of force all very clear.
Enraged bull attacks a red cloth,
A person can be a hundred times more dangerous. Смотрите также: | |
