На вековые леса — снег пушистыми шапками.
Только будущее зыбкое теперь, шаткое.
Скоро и некому станет глядеть в чащу с ласки.
Белизна родная кровью сочит красной.
Прём врагом обманутые, косяком в бредень.
Юные совсем ещё души уже червями изъедены.
Всю грязь почитать заставляют и славить,
На колени добровольно встаём без памяти.
Истово молясь, дабы без перерыва пёрло.
А сзади кто-то подойдет и полоснёт по горлу.
Тут и Вера вспыхнет — в ладони оберег.
Только красная струей уже брызжет на белый снег.
Враг хитер как дьявол, работа без риска.
С этой войной нас осмеивают даже близкие
Тропой окольной, в тени, и воздух затих.
Уходим в ледяную ночь умирать за своих.
Рано по утру на гром боя пойду из обители.
В дорогу брось упрёк, взглядом проводи презрительным.
Дыры от пуль и клыков на рваном кителе.
Под снегом нехоженым буду только твоим победителем...
Проклятая проклятьями, ядом усыпана снова
Земля под снегом серым, рельсами полосована.
Ноша тяжела, морозами битая ряса.
Распятие — на капроне, и рюкзак с боеприпасами.
Будем жить вечно. Лететь над серой гладью,
Одна идея высшая — здесь умереть за братьев.
Глядя на звезды, дорога в гниющие дали.
В чащу тёмную, кишащую хищными тварями.
Настанет наступление, и на небе заискрится.
Держим напор вражеский на подступе к границе.
Руками разрывая плоть, подыхаем от вони.
Я чувствую поджилками, что нас здесь похоронят...
Отрядами идём, по лесу мелькая бликами.
Коварные подножки ставя шествию великому —
Армии разврата, ведомой низменной целью...
Пусть наша кровь станет в пасти их ядом смертельным.
Рано по утру в бой пойду из обители.
В дорогу брось упрёк, взглядом проводи презрительным.
Дыры от пуль и клыков на рваном кителе.
Под снегом нехоженым буду только твоим победителем...
In the age-old forests - fluffy snow caps.
Only the future shaky now precarious.
Soon, no one will look into the thicket with affection.
White Native Blood oozes red.
Deceived by the enemy's welcome, jamb in the dragnet.
Young still very soul is already eaten by worms.
All the dirt and make the check out to praise,
On your knees voluntarily get up without memory.
Devoutly praying, that without interruption PEYRELEAU.
And behind someone comes and polosnёt the throat.
Here and Faith breaks out - in the palm of talisman.
Only the red jet has splatters on white snow.
The enemy is cunning as the devil, working without risk.
In this war we deride even close
Trail roundabout, in the shade, and the air was still.
Let's go into the icy night to die for her.
Early in the morning on the thunder of battle I will go from the monastery.
The road cast reproach, contemptuous gaze conduction.
Holes from the bullets and fangs on a tattered tunic.
Under the untrodden snow will only be your winner ...
Tarnation Tarnation, littered with poison again
The land under the snow gray, slashed rails.
The burden is heavy, frost broken cassock.
Crucifixion - at Caproni, and a backpack with ammunition.
We will live forever. Fly over gray embroidery,
One idea is the highest - is to die for our brothers.
Looking at the stars, the road to rotting given.
In the thicket of dark, teeming with predatory creatures.
There will attack, and sparkles in the sky.
Keeping the pressure of the enemy on the approaches to the border.
Hands tearing flesh to die from the stench.
I feel the hamstring that bury us here ...
Detachments go through the forest flickering glare.
Insidious steps putting the great procession -
Army debauchery, led low-lying purpose ...
Let our blood will be in the jaws of a deadly poison.
Early on the morning of the battle will go out of the monastery.
The road cast reproach, contemptuous gaze conduction.
Holes from the bullets and fangs on a tattered tunic.
Under the untrodden snow will only be your winner ...
