У кочевника дом внутри, родина с ним повсюду.
В мыслях он каждому скажет "До встречи",
В ответ ему в спину процедят "Иуда".
Он идет в одиночестве, ни ночлега, ни дружеских пиршеств,
Говори, за кого ты, или никто не откроет, глубоко оскорбившись.
Мимо россыпи поселений, себя называющих "Наши",
Мимо гонки за миражами, мимо лидеров и отставших,
Мимо грохота всех свобод, мимо слепящих вспышек.
Курсом на тишину, в ней возможно хоть что-то услышать.
"Тысяча лет для нас песчинка, в книге одна строка",-
Говорят восьмитысячники, упираясь вершинами в облака.
Я засыпаю и млечный путь мне говорит на распев,
"Вы не почувствуете себя частью, целого не узрев".
Мы верим, что бог это за ответом возникший снова вопрос.
Сподвижники вечного поиска за членство платят весомый взнос.
Лишаясь оседлости, мы в цвете видим другую реальность во снах,
Люди без ярлыков и отметин держат свою планету в руках.
В глазах отражается путь, сколько бессонных ночей в них.
У подножия великой горы у костра в одинокой молитве замер кочевник.
Безмолвие вечного из ущелья приносит запах и ветер,
Дорога это не камни и пыль, это лица люде, которых он встретил.
Это не карта и трасса, и даже не вес одного рюкзака,
Это былины, рассказы, и слово "любовь" на полутораста языках.
Пришел с пустыми руками, затерто до дырок былое новье,
Но неизмеримо деньгами и цифра незримая, что он себе приобрел.
Дальше от шума толпы дорога, ведущая в личную Мекку,
Туда, где застыли часы, любовь, пропитавшая все до молекул.
Таинство мудрости, к океану стремится ручей и река,
Кочевник стремится к единому, проходя мимо всех сторон баррикад.
Тропинка тянется ввысь, будто бы текст из букв и слов,
Медведица манит в ночи и дорога однажды станет его ремеслом.
Летя на холодных порывах, будто оторванный с дерева листик,
Одинокий свободный художник, путь- полотно, судьба это кисти. In the nomad house inside, the home with him everywhere.
In his mind he will tell everyone "See"
In response to his back strain "Judas."
He is alone, no sleep, no friendly feasts,
Tell me who you, or no one open, deeply offended.
Past placers settlements, calling themselves "Our"
Past the mirages of the race, past leaders and stragglers,
Past the screen all the freedoms, past the blinding flashes.
Heading silence, it might at least hear something.
"A Thousand Years of grain for us in the book of one line" -
They say eight thousand, resting peaks in the clouds.
I fall asleep, and the Milky Way tells me to chant,
"You do not feel part of the whole do not beheld."
We believe that God is the answer for the question arose again.
The Companions of the eternal search for membership pay a significant fee.
Losing residency, we see a different color reality in dreams,
People without labels and markings keep our planet in their hands.
His eyes reflected the way, how many sleepless nights in them.
At the foot of the great mountain campfire in solitary prayer stopped nomad.
Silence from the gorge of eternal brings the smell of the wind,
The road is not the stones, and the dust is Luda person he met.
This is not a map and route, and not even the weight of a backpack,
This epic, stories, and the word "love" on the one hundred and fifty languages.
I came with empty hands, wiped up holes former nove,
But immeasurably money and invisible figure that he himself acquired.
Farther away from the noise of the crowd the road leading to personal Mecca
There, where the frozen clock, love, permeated every molecule.
Sacrament of wisdom, tends to the ocean and the river stream,
Nomad is committed to a single, passing by all sides of the barricades.
The path stretches skyward, as if the text of the letters and words,
Bear beckons in the night and the road one day become his profession.
Flying on cold gusts, as if torn from a tree leaf,
Single free artist, Track-cloth, the fate of this brush. Смотрите также: | |
