ЭЛЕГИЯ ПЕРВАЯ
Кто из ангельских воинств услышал бы крик мой?
Пусть бы услышал. Но если б он сердца коснулся
Вдруг моего, я бы сгинул в то же мгновенье,
Сокрушенный могучим его бытием. С красоты начинается ужас.
Выдержать это начало еще мы способны;
Мы красотой восхищаемся, ибо она погнушалась
Уничтожить нас. Каждый ангел ужасен.
Стало быть, лучше сдержаться и вновь проглотить свой призывный,
Темный свой плач. Ах! В ком нуждаться мы смеем?
Нет, не в ангелах, но и не в людях,
И уже замечают смышленые звери подчас,
Что нам вовсе не так уж уютно
В мире значений и знаков. Нам остается, быть может,
Дерево там, над обрывом, которое мы ежедневно
Видели бы; остается дорога вчерашнего дня
Да прихотливая верность упрямой привычки,
Которая к нам привязалась и бросить не хочет.
И ночь. Ночь, когда ветер вселенной
Гложет нам лица, кому она не остается,
Вожделенная ночь, мягким обманом своим
Всем сердцам предстоящая? Легче ли ночью влюбленным?
Ах, они друг за друга разве что спрятаться могут.
Не знаешь? Так выбрось из рук пустоту
В пространства, которыми дышим;
быть может, лишь птицы
Проникновеннее чуют в полете расширенный воздух.
Да, весны нуждались в тебе, и звезды надеялись тоже,
Что ты чувствуешь их. Иногда поднималась
Где‑то в минувшем волна, или ты проходил
Под открытым окном и предавалась тебе
Скрипка. Всегда и во всем порученье таилось.
Справился ты? Уж не слишком ли был ты рассеян
От ожидания? Все предвещало как будто
Близость любимой. (Куда же ты денешь ее,
Если мысли, большие, чужие, с тобой сжились,
В гости приходят и на ночь порой остаются.)
Если хочешь, однако, воспой влюбленных. Поныне
Чувству прославленному ниспослано мало бессмертья.
Брошенных пой. Ты завидовал им, потому что милее
Без утоленья любовь. Начинай
Снова и снова бесцельную песнь славословья.
Помни: гибель героя — предлог для его бытия.
Гибель героя последним рождением станет.
Но влюбленных устало приемлет природа
В лоно свое, словно сил у нее не хватает
Вновь их родить. Воцарилась ли Гаспара Стампа
В мыслях твоих, чтоб, утратив любимого, молча
Девушка этим великим примером прониклась,
Чтобы думала девушка: вот бы такою мне стать?
Не пора ли древнейшим страданиям этим
Оплодотворить нас? Не время ли освободиться
Нам от любимых, дрожа, чтобы выдержать освобожденье,
Как стрела тетиву выдерживает перед взлетом,
Чтобы превысить себя. Нет покоя нигде.
Голоса, голоса. Слушай, сердце, и жди — на коленях
Ждали, бывало, святые могучего зова.
Чтоб он их поднял с земли. Оставались, однако,
На коленях они и потом, ничего не заметив.
Так они слушали. Божьего гласа, конечно,
Ты не снесешь. Дуновенье хотя бы послушай,
Непрерывную весть, порождаемую тишиною.
Овеян ты теми, кто в юности с жизнью расстался.
В каждой церкви, в Неаполе, в Риме, повсюду
Их судьба говорила спокойно с тобой.
Или тебе открывалась высокая некая надпись
На могильной плите, как в Santa Maria Formosa.
Что им нужно? Последний проблеск сомненья
Погасить я готов, которым порою
В чистом движенье своем хоть немного скованы души.
Разумеется, странно покинуть привычную землю,
Обычаев не соблюдать, усвоенных нами едва ли,
Розам и прочим предметам, сулящим нам нечто,
Значения не придавать и грядущего не искать в них,
Прекратиться навеки для робких ладоней другого,
Бросить имя свое, даже имя свое,
Как бросают игрушку разбитую дети.
Странно желаний лишиться. Странно впервые увидеть,
Как порхает беспутно в пространстве
Все, что было так важно. Да, смерть нам сначала трудна.
Свыкнуться надо со многим, пока постепенно
Чувствовать вечность начнешь. Ошибаются, впрочем, живые,
Слишком отчетливо смерть отличая от жизни.
Ангелы, слышал я, часто не знают и вовсе,
Где живые, где мертвые. Вечный поток омывает
Оба царства, и всех он влечет за собою,
Там и тут заглушая любые звучанья.
Что им до нас, наконец, тем, кто в юности с жизнью расстался?
Мягко о Elegy First
Which of the angelic worms would hear my cry?
Let him hear. But if he touched the heart
Suddenly mine, I would kill at the same moment
Crushed by powerful being. Horror begins with beauty.
To withstand this began yet we are capable;
We admire the beauty, for she was gone
Destroy us. Every angel is terrible.
Therefore, it is better to restrain and again swallow your supreme,
Dark shower. Oh! In whom we need you dare?
No, not in angels, but not in people,
And already noticed intelligent animals sometimes
That we are not so comfortable
In the world of values and signs. We still have, perhaps,
Tree there, above the cliff, which we are daily
We would see; It remains the road yesterday
Yes, by taking loyalty to the stubborn habit,
Which is attached to us and it does not want to quit.
And night. Night when the wind of the Universe
It gives us a person to whom it does not remain,
Woven night, soft deception
All hearts are upcoming? Is it easier at night in love?
Oh, they have something to hide each other.
You do not know? So throw out emptiness
In spaces that breathe;
Perhaps only birds
Penetrating the extended air in flight.
Yes, spring needed you, and the stars hoped too,
What do you feel them. Sometimes rose
Somewhere last wave, or did you pass
Under the open window and indulged you
Violin. Always and all the instrument was laid.
Could you do? I'm not too much scattered
From waiting? Everything foreshadowed as if
Proximity to beloved. (Where are you going to go,
If thoughts, big, strangers, have gone with you,
Attendance come and sometimes remain at night.)
If you want, however, sleeping lovers. Ponyna
The feeling of illustriously implied little immortality.
Abandoned sing. You envied them because Mile
Without quenching love. Start
Again and again aimless song of Slavorovia.
Remember: The death of the hero is an excuse for his being.
The death of the hero will be the last birth.
But lovers are tired of the nature of nature
In Lono, his, as if her strength is missing
Ring them again. Whether Gaspara Stamp reigned
In your thoughts, so that, losing your beloved, silently
The girl this great example was penetrated,
To think a girl: I would like to be like that?
Is it time for the oldest suffering
Fertilize us? Is it not time to free
We are from your loved ones, trembling to stand the liberation,
As an arrow of the theater withstands before takeoff,
To exceed yourself. There is no rest anywhere.
Voices, voices. Listen, heart, and wait - on the knees
Waited, happened, the Holy Mighting Call.
So that he raised them from the ground. Remained, however,
On the knees, they and then, noticing anything.
So they listened. God's Glass, of course
You will not demolish. Doverney at least listen
Continuous news generated by silence.
Oveyan you are those who broke up with life.
In each church, in Naples, in Rome, everywhere
Their fate said calmly with you.
Or you opened a high some inscription
On the gravestone, as in Santa Maria Formosa.
What do they need? Last glimpse of doubts
I am ready to pay off
In its pure movement, at least a little souls.
Of course, it is strange to leave the usual land,
Customs do not comply with those who have learned by us hardly
Roses and other subjects that enlist us something
Values not to attach and coming do not look for them,
Stop forever for timid palms of the other,
Throw your name, even your name,
How to get a toy broken children.
Strange wish to lose. Strange to see first
How does it flush in space
Everything that was so important. Yes, death is hard for us.
Need to get used with many until gradually
Feel eternity to start. Mistaken, however, alive,
Too distinct death distinguished from life.
Angels, I heard, often do not know at all,
Where are alive, where the dead. Eternal flow ishes
Both kingdoms, and everyone he entails him,
There and here drowning any sound.
What is before us, finally, those who parted with life broke up?
Soft O. | |
