Если все вдруг исчезнет,
Я подам тебе руку, лишь верь в меня.
Я серый буду, железным, стоять и кричать "Ура".
...
Если все замолчит тут, твое слово будет стимулом прыгнуть в бой,
Весь этот мир поделить без границ с тобой,
Мы еще верим, и значит мы еще живы...
Когда весна умерла в груди, издав последний крик,
Я сжал кулаки, чтобы ее забыть.
Я сжал зубы, так как был мужчиной,
Я верил в счастье, пацанское, бродячее.
Терял рамки, чужой была семья, щадив меня,
Следствие. А я был мудаком лютым.
Считал закон четким, правилом нашей смерти,
От наших страхов и пар выпускал в любого,
Кто верил мне - хотел, чтобы я верил ему,
Кричал отцу, что я смогу еще подняться выше.
Он молчал. Я думал: ему нечего сказать.
И только сейчас понял: он учил меня быть правым.
Выслушивать их хлам, но беречь свои нравы,
Не быть с рекламы, а чисто уважать старших.
Он стал седым, а я большим, и только едкий дым,
Меня пленил запахом и я хотел быть чаще,
Видеть папу, как его сын, вместе сняться,
Отблагодарить его за эти навыки,
Свободно улыбнуться ему, глазами трезвыми,
Дать гордость за сына и твой пример.
Верь в меня.
Если все вдруг исчезнет,
Я подам тебе руку, лишь верь в меня.
Я серый буду, железным, стоять и кричать "Ура".
...
Если все замолчит тут, твое слово будет стимулом прыгнуть в бой,
Весь этот мир поделить без границ с тобой,
Мы еще верим, и значит мы еще живы... If all of a sudden disappear,
I'll give you a hand, just believe in me.
I'm gray, iron, stand up and shout "Hurrah."
...
If all silent here, your words will be an incentive to jump into the fight,
This whole world to share with you without borders,
We still believe, and then we are still alive ...
When spring had died in the chest, uttering a last cry,
I clenched my fists to forget her.
I clenched my teeth, because I was a man,
I believed in happiness, patsanskoe, stray.
He loses frame someone else had a family schadiv me
Corollary. And I was fierce asshole.
Considered a clear law, rule our death,
From our fears and steam produced at all,
Who believe me - wanted me to believe him,
I shouted my father that I can still go higher.
He was silent. I thought: it has nothing to say.
And only now he realized that he had taught me to be right.
Listen to their stuff, but to preserve their customs,
Do not be with the ads, but purely to respect their elders.
He became gray, and I great and only acrid smoke,
I captured the smell and I would be more likely,
Seeing the pope, his son, with film,
To thank him for his skills,
Available to smile at him, his eyes sober,
Post a pride for his son, and your example.
Believe in me.
If all of a sudden disappear,
I'll give you a hand, just believe in me.
I'm gray, iron, stand up and shout "Hurrah."
...
If all silent here, your words will be an incentive to jump into the fight,
This whole world to share with you without borders,
We still believe, and then we are still alive ... Смотрите также: | |
