Hurt once and for all into silence.
A long pain ending without a song to prove it.
Who could stand beside you so close to Eden,
When you glinted in every eye the held-high
razor, shivering every ram and son?
And now the silent loony bin, where
The shadows live in the rafters like
Day-weary bats,
Until the turning mind, a radar signal,
lures them to exaggerate
Mountain-size on the white stone wall
Your tiny limp.
How can I leave you in such a house?
Are there no more saints and wizards
to praise their ways with pupils,
No more evil to stun with the slap
of a wet red tongue?
Did you confuse the Messiah in a mirror
and rest because he had finally come?
Let me cry Help beside you, Teacher.
I have entered under this dark roof
As fearlessly as an honoured son
Enters his father's house.
Вред раз и навсегда в тишине .
Длинная боль заканчивается без песни , чтобы доказать это .
Кто мог стоять рядом с вами так близко к Eden,
Когда вы блеснули в каждом глазу , удерживаемым высокой
бритва, дрожа каждый баран и сына ?
А теперь молчит дурдом , где
Тени живут в стропила , как
День уставший летучие мыши,
До поворота ума , радиолокационный сигнал ,
заманивает их преувеличивать
Горы размера на белой каменной стеной
Ваша крошечная хромота .
Как я могу оставить вас в таком доме ?
Нет ли более святые и маги
похвалить их пути с учениками ,
Нет больше зла , чтобы ошеломить с шлепком
влажного красного языка ?
Возможно, вы путаете Мессию в зеркале
и отдохнуть , потому что он наконец-то пришел?
Позвольте мне плакать Помощь рядом с тобой , Учитель .
Я вошел под этой темной крышей
Как бесстрашно в качестве почетного сына
Входит в дом своего отца.
