The Mole had been working very hard all the morning,
Spring-cleaning his little home.
First with brooms, then with dusters;
Then on ladders and steps and chairs,
With a brush and a pail of whitewash;
Till he had dust in his throats and eyes,
And splashes of whitewash all over his black fur.
Spring was moving in the air above
And in the earth below and around him,
Penetrating even his small dark and lowly little house
With its spirit of divine discontent and longing.
It was small wonder, then,
That he suddenly flung down his brush on the floor
And said, "Bother!"
Something up above was calling him.
So he scraped and scratched and scrabbled and scrooged
and then scrooged again and scrabbled and scratched and scraped,
Working busily with his little paws and muttering to himself,
"Up we go! Up we go!"
Until at last, pop.
His snout came out into the sunlight
And he found himself rolling in the warm grass of a great meadow.
"This is fine," he said to himself.
And jumping off all his four legs at once
In the joy of living and the delight of spring,
He pursued his way across the meadow
Till he reached the hedge on the further side.
Hither and thither through the meadows he rambled busily,
Finding everywhere birds building, flowers budding, leaves thrusting
everything happy, and progressive, and occupied.
And instead of having an uneasy conscience pricking him,
He somehow could only feel how jolly it was to be
The only idle dog among all these busy citizens.
He thought his happiness was complete when,
As he meandered aimlessly along,
Suddenly he stood by the edge of a full-fed river.
Never in his life had he seen a river before
This sleek, sinuous, full-bodied animal, chasing and chuckling,
Gripping this with a gurgle and leaving them with a laugh,
To fling itself on fresh playmates that shook themselves free,
And were caught and held again.
All was a-shake and a-shiver
Flints and gleams and sparkles, rustle and swirl, chatter and bubble.
The mole was bewitched, entranced, fascinated.
By the side of the river he trotted as on trots,
when very small, by the side of a man
who holds one spell-bound by exciting stories;
And when tired at last, he sat on the bank,
While the river chattered on to him,
A babbling procession of the best stories in the world,
Sent from the heart of the earth to be told at last to the insatiable sea.
The mole waggled his toes from sheer happiness,
Spread his chest with a sigh of full contentment,
And leaned back blissfully.
"What a day I'm having," he said. Моль работал очень трудно все утро,
Весна очистки его маленький дом.
Сначала с метлой, а затем с тряпкой;
Затем на лестницах и шаги и стулья,
С помощью кисти и ведро побелки;
До него была пыль в его горле и глазах,
И брызги побелки всей его черным мехом.
Пружина движется в воздухе над
И на земле внизу, и вокруг него,
Проникая даже его маленький темный и смирен маленький дом
С его духом божественного недовольства и тоски.
Это было небольшое удивление, тогда,
То, что он вдруг швырнул кисть на пол
И сказал: «Потрудитесь!»
Что-то наверху было называть его.
Таким образом, он скобления и почесал и чертил и Scrooged
а затем Scrooged снова и чертил и поцарапан и Царапины,
Работа деловито со своими маленькими лапками и бормоча себе под нос,
«Up мы идем! Up мы идем!»
До наконец, поп.
Его морда вышла на солнечный свет
И он оказался переходящим в теплой траве большого луга.
«Это хорошо», сказал он себе.
И спрыгнуть все свои четыре ноги сразу
В радости жизни и радости весны,
Он продолжал свой путь через луг
Пока он не достиг преграду на дальней стороне.
Там и сям по лугам он странствовал деловито,
Поиск везде птиц строят, цветы бутонизации, листья подталкивания
все счастливы, и прогрессивный, и занят.
И вместо того непростую совесть колющие его,
Он каким-то образом мог только чувствовать, как весел это должно было быть
Только праздна собака среди всех этих занятых граждан.
Он думал, что его счастье было полным, когда,
Как он блуждал бесцельно вперед,
Внезапно он встал на краю полного вскармливании реки.
Никогда в своей жизни не видел он реку перед
Эта гладкая, извилистая, насыщенное животное, чеканка и посмеиваясь,
Захватывающее это с бульканьем и оставить их со смехом,
Для того, чтобы швырнуть себя на свежих подружках, которые потрясли себя свободными,
И были пойманы и проведены снова.
Все было подрагивание и-Дрожь
Кремни и просветы и блестки, шелест и вихрем, болтовня и пузырь.
Моль был околдован, очарован, увлечен.
В стороне от реки он семенил, как на рыси,
когда очень мало, на человека
который держит один орфографический связаны захватывающие истории;
А когда надоест, наконец, он сидел на берегу,
В то время как река болтала с ним,
Журчащая процессия из лучших историй в мире,
Направлено из сердца земли, чтобы быть сказанными наконец ненасытным море.
Моль пошевелил пальцами ног от чистого счастья,
Распределите его грудь со вздохом полного довольства,
И блаженно откинулся.
«Какой день у меня,» сказал он. Смотрите также: | |
