Я проводник.
Проводник - себя в никуда.
Электрический ток сверкает в магнитном поле.
Я, то что нужно дарить - пытался продать.
Я машинка страдания. Производитель боли.
Осемянитель ночи, чье лоно тетрадный лист,
чьи дети отблеск рефлексии - паденьем до сотой части.
Я слал на три буквы кричащее "Извинись!",
кричащее "Изменись!", просившее нас о счастье.
Мой Бог из глюона. Мой Бог из одной любви.
Мой Бог - это смерть после первого поцелуя.
Мой Бог - продолжить себя стихами или детьми.
Мой Бог - это поезд мчащийся из июля.
И хули? Что вам мой Бог?
Этот улей кусает пчелами,
где ты ни о чем и даже внутри - сутулясь.
Ваш сарказм где-то слева и сзади.
Я плевался через плечо
и слюна мешалась с дождем
в тихой грусти осенних улиц.
Я пытался простым, веселым - вроде клоуном и шутом,
дабы изредка не один, на какую-то свою часть.
Только шепотом перед сном я просил о том что потом
и водке на каждой вписке предпочел бы дешевый чай.
Мне правда лучше молчать: о веселом, грустном - вообще.
Я лишь проводник. Проводник случайности комплексов.
Я неправильно сформирован. Это мир поступков, вещей,
а я бегу по границе чувствами, пробуждаясь из комы слов.
Меня скоро отпиздят построккеры за то,
что пизжю их музыку.
Соберутся толпой и в русской тоске
забьют наконец ногами.
Пока, ведь путь доброты и правды - самый трудный
и самый узкий.
А последний удар нанесет Макс Корж,
за то что живу не в кайф.
Помогай мне. Я в этой камере, запечатлен и зациклен.
Времени нет, спасибо Альберт - есть космические тела.
И материя будет бежать за ними,
как тигр в советском цирке.
И пошел ты, если думаешь, будто пишу
потому что она не дала.
Проблема в том что мне сложно брать,
если вижу кривое зеркало.
Проблема в том что я думаю и чувствую слишком много.
Проблема в том что мне наплевать
на пчелок вернувших победу в тверк
и богомолов что никогда не искали в Поступке - Бога.
Да кто я, чтобы судить? Зачем я опять сливаю
свой негатив, слегка приуныв и записывая ночами.
А потом, СОВСЕМ приуныв - зову ее словно Валли,
в ваккумме наушника, что проводит заряд печали.
В пятимерном пространстве, и тысяче жизней -
я буду "ловить макконахи",
спрашивать "что же там у хохлов?",
и пытаться стучать туда,
где солнечный зайчик будет лежать
у подножья чистой иконы.
Где не прогонят из рая, за то что такой мудак.
Я то что мог бы продать - бесплатно дарил.
Я пил и курил, десять лет как надеюсь бросить.
Я буду писать стихи до последней своей зари
и верить, что боль положить в рюкзак
забудет однажды осень.
Я правда хочу чтобы каждый -
был счастлив в маршрутке дня.
И больше, того я верю что каждый должен быть счастлив.
Пусть больше не будет больно кому-то из за меня.
Я снова бью зеркала, крича ему "Защищайся!".
Я знаю что это просто. Я знаю что это глупо.
Я помню как сильно, после трезвея,
захочется сменить ник.
Нежеланные дети ночи. Ночь возьму домой после клуба -
показать счастливый рассвет, веря в то что мы не одни.
Я трачу случайно дни. Я только бесперебойник.
Когда я люблю и верю не больно от молний в них -
нейронных связях в моей голове, которые звал "любовью",
не зная что я всего лишь - еще один проводник. I'm the conductor.
Explorer - himself nowhere.
Electric current sparkles in a magnetic field.
I'm what you need to give - was trying to sell.
I am a machine suffering. Manufacturer pain.
Osemyanitel night whose bosom exercise book,
whose children are a reflection of reflection - to fall to one-hundredth part.
I had sent three letters screaming & quot; Apologize! & Quot ;,
screaming & quot; Change! & quot ;, asks us about happiness.
My God of the gluon. My God is one of love.
My God - is the death of the first kiss.
My God - continue poems themselves or their children.
My God - it's a train hurtling out of July.
And fuck? What are you, my God?
This beehive bites by bees,
where are you about anything and even within - stooping.
Your sarcasm somewhere to the left and behind.
I spit over his shoulder
and saliva mixes with rain
in the quiet melancholy of autumn streets.
I tried a simple, fun - like a clown and a buffoon,
so sometimes more than one, to some its part.
Just a whisper before bedtime, I asked about that later
and vodka each night and day would prefer cheap tea.
I really better to be silent: a cheerful, sad - all.
I'm just the conductor. Explore chance complexes.
I malformed. This is the world of actions, things,
I run along the border of the senses, waking from a coma words.
I soon otpizdyat postrokkery for
pizzhyu that their music.
The crowd gathered in the Russian angst
Score last legs.
So far, because the way of goodness and truth - the most difficult
and very narrow.
But the final blow will cause Max Korzh,
for the fact that I live not in a rush.
Help me. I am in this chamber, captured and fixated.
There's no time, thanks to Albert - have cosmic bodies.
And mother will run after them,
like a tiger in the Soviet circus.
And I fuck you, if you think, if I write
because it is not given.
The problem is that I find it difficult to take,
if I see a distorting mirror.
The problem is that I think and feel too much.
The problem is that I do not care
bees who returned to victory in tverk
mantis and had never sought to act - God.
But who am I to judge? Why am I again merge
a negative, a little depressed and writing at night.
And then, just depressed - I call it like Valley
in vakkumme earphone, which carries a charge of sadness.
The five-dimensional space, and thousands of lives -
I will be & quot; catch & quot ;, McConaughey
ask & quot; what is there for Ukrainians? & quot ;,
and try to knock,
where the sunbeam will lie
Icons at the bottom of the net.
Where not driven out of Paradise, for what this asshole.
What I could sell - free of charge he gave.
I drank and smoked ten years to give up hope.
I'll write poetry until his last dawn
and to believe that pain is to put in a backpack
forget one day fall.
I really wish that everyone -
I was happy in a minibus of the day.
And the more that I believe that everyone should be happy.
Let more will not hurt anyone because of me.
Again I hit a mirror, screaming his & quot; Defend yourself! & Quot ;.
I know that this is easy. I know it's stupid.
I remember how much, after sobering up,
I want to change the nickname.
Unwanted children of the night. Night will take home after the club -
show the happy dawn, believing that we are not alone.
I spend days randomly. I just bespereboynik.
When I love, and I believe it does not hurt them against lightning -
neural connections in my head that are called & quot; love & quot ;,
not knowing that I just - another conductor. Смотрите также: | |
