Горчичное июльское утро
ничего не предвещало,
кроме тесного зноя,
жжёной резины и танцующих ос
над клочьями сахарной ваты,
разметанной на пепелище
ушедшего цирка.
Как было вчера.
Горчичное июльское солнце
слепило в окна,
выжигало глаза
нам, вечно усталым и спящим.
И мы, умывая восковые лица,
лениво удивились,
решили,
что на плечи осыпается пепел
иссохшего лета,
но, почувствовав колкий холод,
поняли,
что это снег.
И я, разбуженный,
застывший морской фигурой
в сверкающем белом крошеве,
тающем на копчёной коже,
вдруг решил написать родителям
(туда, в застуженное прошлое),
застрявшим в северном посёлке,
где в июле
снег
под окнами.
Метель растворилась на противне улиц,
оставив грязную влагу
и черничное небо
каждому,
кто не успел проснуться
в это горчичное утро.
