As I mark the final stroke of an intricately forgettable signature, I am greeted with an, oh, so familiar feeling. Nothing is accomplished, and nothing will ever be accomplished.
I’ve spent decades at this desk, while the pages produced fall to failure after failure.
I have never succeeded, and I will never succeed.
I’ve written the same barely heart felt words that vaguely express how I feel, but ensure that no one could ever know me.
I’ve ensured that I can never know me, and I’m hiding from my own pen. I’ m hiding from my own poem, and we only hide in fear.
All the thoughts I tried so hard not to think,
all the words I didn’t dare to write down,
all the actions stifled by a memory of morals are the real me.
I think that’s why I’m still hiding. I think afraid to meet him. As I take the final breaths of anintricately forgettable life, I am greeted with an unfamiliar feeling.
This feeling is going to end, but I'm gonna know what it felt like.
Maybe sorrow is all this will bring,
but I'm gonna know how it got there.
My soul was once reincarnated as a poet.
His life was as sad as his prose uninspired. He saw holes in his words and filled the spaces with his love for what had left, but he never wrote of home.
Just pages of hearts, broke. You’ll never find the love of a man who has the heart of a poet; they're already broken. Как я отмечаю последний штрих индивидуальной забываемой подписи, я встречаюсь с, о, так знакомое чувство. Ничего не достигнуто, и ничего не будет достигнуто.
Я провел десятилетия на этом столе, в то время как страницы произвели падают к неудаче после неудачи.
Я никогда не преуспел, и мне никогда не преуспеют.
Я написал то же самое одно доброе сердце, почувствовало слова, которые смутно выражают, как я чувствую, но убедитесь, что никто не мог узнать меня.
Я гарантировал, что я никогда не узнаю меня, и я прячусь с собственной ручкой. Я прячусь из своего собственного стихотворения, и мы только прямся в страхе.
Все мысли, которые я так старался не думать,
все слова, которые я не смел записать,
Все действия, подавленные памятью морали, являются настоящими мной.
Я думаю, именно поэтому я все еще прячусь. Я думаю, боюсь встретиться с ним. Когда я принимаю последнее дыхание анезаноженной жизни, я встречаюсь с незнакомым чувством.
Это чувство закончится, но я узнаю, что это похоже на.
Может быть, скорби это все это принесет,
Но я узнаю, как это там приедет.
Моя душа однажды повторилась как поэт.
Его жизнь была такой же грустной, как и его прозая. Он увидел дыры в его словах и наполнил пробелы своей любовью на то, что осталось, но он никогда не писал дома.
Просто страницы сердца, сломались. Вы никогда не найдете любовь к человеку, у которого есть сердце поэта; Они уже сломаны. Смотрите также: | |
