I rode down to the tracks. Thinking they might sing to me. But they just
stared back. Broken, trainless, and black as night. Climbed out on to my roof.
So I'd be a poet in the night. Beat the walls off my room. I saw the big room
that is this life. This is my condition: Naked and hysterical, reaching to
grab a hand that I just slapped back at. This is my condition: Desparate,
alone, without an excuse. I try to explain. Christ, what's the use? Read and I
left so small. Some words keep speaking when you close the book. Drank and
just about smiled. Then I remembered us in that bed. Put my ear to the door. I
just heard hot rods and gunshots and sirens. People kill me these days.
There's keys in their eyes but they lock from the inside.
Я ехал вниз к рельсам. Думая, что они могли бы мне петь . Но они просто
смотрел . Разбитый , trainless , и черный , как ночь . Залез на крышу моего замка .
Так что я был бы поэтом в ночное время. Взбить стены от моей комнаты. Я увидел большую комнату
то есть эта жизнь . Это мое условие : Голые и истерика , достигая
схватить за руку , что я просто хлопнул назад на . Это мое условие : отчаянный ,
в одиночку, без оправдания. Я пытаюсь объяснить . Христос , что толку ? Прочитайте и я
осталось настолько мало . Некоторые слова держать говорить, когда вы закрываете книгу . Пили и
вот-вот улыбнулся . Тогда я вспомнил нас в постели . Положите мое ухо к двери . я
только что услышал горячие стержни и звуки выстрелов и сирен . Люди убивают меня в эти дни.
Там в ключи в их глазах , но они запирают изнутри.
