Death, be not proud, though some have called thee
Mighty and dreadful, for thou art not so;
For those whom thou think'st thou dost overthrow
Die not, poor Death, nor yet canst thou kill me.
Thou art slave to fate, chance, kings, and desperate men,
And dost with poison, war, and sickness dwell,
And poppy or charms can make us sleep as well
And better than thy stroke; why swell'st thou then?
One short sleep past, we wake eternally
And death shall be no more; Death, thou shalt die.
Stay.
That's what mothers say when their sons and daughters go away, they say stay.
My mother said go.
So I wasn't there the night she fell out of her wheelchair, so frustrated that she amputated her own legs, or rather tried to with a steak knife.
Her life leaking out on the white floor blossoming like roses in the snow.
Our relationship was an anthem composed of words like "gotta go".
So we went.
And sent our regards on postcards from other places we'd been with stories about all the things we'd seen, that's how it was with you and I; why say good bye when we could still write.
But then it took your hands.
We should've practiced our goodbyes, because then it took your eyes. And I was somewhere, in the middle of nowhere watching the sun rise over a stop sign placed down the centre line of a highway filled with sudden turns for the worse.
Running back home 'cause I gotta play nurse.
Gotta figure out which pill alleviates which pain, which part of your brain is being used for a boxing bag as your body became a never ending game of freeze tag, taking place in an empty playground.
I was left looking for your limbs in a lost and found, and I couldn't set you free.
So we just sat there.
Our heads bent towards each other like flowers in the small hours of the morning, while light wandered in like a warning that time is passing and you right along with it,
Bit by bit every day.
And all I could say is if I could I would write you some way out of this, but my gift is useless. And you said no.
Write me a poem to make me happy.
So I write.
Move pen move,
Write me a bedroom where cures make love to our cancers... But my mother just motions to a bottle full of answers and says "help me go".
And now I know something of how a piano must feel when it looks at the fireplace to see sheet music being used for kindling,
Smoke signalling the end of some song that I thought it would take too long to learn. Now I just sit here watching you burn away all those notes I never had a chance to play, to hear the music of what you had to say.
I count out the pills just to see if I can do it.
I can't even get halfway through it before I turn back into your son and say
Stay.
I could hook up my heart to your ears, and let my tears be your morphine drip because maybe it's easier to let you slip away than it is to say goodbye.
So I hold my breath.
Because in the count down to death the question of "why" melts into "when".
How much time do we have left, because if I knew what I know now then...
Move pen move, write me a mountain.
Because headstones are not big enough.
My mother says stop it,
Write me a poem to make me happy.
So I write this.
Stay.
She smiles and says, "gotta go".
I know.
Goodbye. Смерть, не гордись, хотя тебя некоторые зовут
Могущественный и ужасный, потому что ты не такой;
Для тех, кого ты считаешь свергнутым
Не умри, бедная Смерть, и еще не убьешь меня.
Ты раб судьбы, случая, королей и отчаявшихся людей,
И покончить с ядом, война и болезнь обитают,
И мак или чары могут заставить нас спать
И лучше твоего удара; почему ты тогда опух?
Один короткий сон прошел, мы просыпаемся вечно
И смерти больше не будет; Смерть, ты умрешь.
Остаться.
Так говорят матери, когда их сыновья и дочери уходят, они говорят остаться.
Моя мать сказала, иди.
Так что меня не было в ту ночь, когда она выпала из инвалидной коляски, настолько расстроенная, что ампутировала себе ноги, вернее, попыталась сделать это ножом для стейка.
Ее жизнь просачивалась на белый пол, расцветая, как розы на снегу.
Наши отношения были гимном, состоящим из таких слов, как «надо идти».
Итак, мы пошли.
И передали привет на открытках из других мест, где мы были, с рассказами обо всем, что мы видели, вот как это было с вами и мной; зачем прощаться, когда мы еще могли писать.
Но потом это заняло ваши руки.
Мы должны были попрактиковаться в прощании, потому что тогда это отняло у тебя глаза. И я был где-то в глуши, наблюдая, как солнце встает над знаком остановки, установленным на центральной линии шоссе, заполненного резкими поворотами к худшему.
Бегу домой, потому что мне нужно играть медсестру.
Надо выяснить, какая таблетка облегчает, какая боль, какая часть вашего мозга используется для боксерского мешка, поскольку ваше тело превратилось в бесконечную игру в замораживание, происходящую на пустой игровой площадке.
Мне пришлось искать твои конечности в заброшенном доме, и я не мог освободить тебя.
Итак, мы просто сидели там.
Наши головы склонились друг к другу, как цветы в ранние утренние часы, в то время как свет блуждал, как предупреждение, что время идет, и вы вместе с ним,
По крупицам каждый день.
И все, что я мог бы сказать, это то, что если бы я мог, я бы написал вам какой-нибудь выход из этого, но мой дар бесполезен. И ты сказал нет.
Напиши мне стихотворение, чтобы я был счастлив.
Я пишу.
Переместить перо,
Напиши мне спальню, где лекарства занимаются любовью с нашим раком ... Но моя мама просто указывает на бутылку, полную ответов, и говорит: «Помоги мне уйти».
И теперь я кое-что знаю о том, что должно чувствовать пианино, когда оно смотрит на камин и видит ноты, используемые для растопки,
Дым сигнализирует об окончании какой-то песни, которую, как я думал, нужно было слишком долго разучивать. Теперь я просто сижу здесь и смотрю, как ты сжигаешь все те ноты, которые у меня никогда не было возможности сыграть, слушать музыку того, что ты сказал.
Я считаю таблетки, просто чтобы посмотреть, смогу ли я это сделать.
Я не могу пройти через это даже на полпути, прежде чем повернусь к твоему сыну и скажу
Остаться.
Я мог бы прижать свое сердце к твоим ушам и позволить своим слезам стать твоей каплей морфия, потому что, может быть, легче позволить тебе ускользнуть, чем попрощаться.
Я задерживаю дыхание.
Потому что в обратном отсчете до смерти вопрос «почему» растворяется в «когда».
Сколько времени у нас осталось, потому что, если бы я знал то, что знаю сейчас, тогда ...
Двигай пером, двигай, напиши мне гору.
Потому что надгробия недостаточно велики.
Моя мама говорит, прекрати,
Напиши мне стихотворение, чтобы я был счастлив.
Итак, я пишу это.
Остаться.
Она улыбается и говорит: «Пора идти».
Я знаю.
Прощай. | |
