Темно и холодно. Зажжённую спичкой чья-то душа в этом мраке горит.
Одиночеством скована и безразличием. Моя спичка погасла. Мой образ поник.
Кто-то в панике: бьётся, пытается выбраться, но вокруг тишина и четыре стены.
А внутри пустота. Мне дано было свыкнуться. У самой внутри горы сгоревшей золы.
Эти души давно для эмоций потеряны. Одиночество давит, сжимая в тиски.
Кто-то ищет покоя, забывшись во времени, но мешают на сердце рубцы от тоски.
Эти раны давно уже были затянуты. Эти шрамы как память, следы от любви.
Но со временем даже цветы всегда вянут. Так и души, не знающие теплоты.
Мы живём в ожидание рук, что согреют; глаз, в которых нет фальши и искры горят.
Среди нас есть и те, кто любовью сгорели. Остальные лишь тлеют в ожидание огня.
It is dark and cold. A soul lit in a match burns in this darkness.
Shackled by loneliness and indifference. My match went out. My image is wilted.
Someone is in a panic: struggling, trying to get out, but there is silence and four walls around.
And inside there is emptiness. It was given to me to get used to. At the very inside of the mountain of burnt ash.
These souls have long been lost for emotions. Loneliness crushes, squeezing in a vice.
Someone is looking for peace, having forgotten in time, but scarring from longing interferes in the heart.
These wounds have long been healed. These scars are like memory, traces of love.
But over time, even the flowers always wither. So are souls who do not know warmth.
We live in expectation of hands that will warm; eyes in which there is no falsehood and sparks burn.
Among us there are those who burned with love. The rest only smolder in anticipation of the fire.
