Černé svinstvo střepy světla přibité, s čirou lahví ctěnou vprostřed stolu. Chladnou rukou horko uvnitř rozlité, zvláštní chtěnou souhrou opět spolu. Noc je nakloněna úvahám a ubité mé smysly snění. Ukrytý, v sobě hledajíc klíč k zahradám tajným. Z porcelánových prstů kape hudba, mi sedře z kůže lidství, tér. Jediná, prokletá snad, že jsi tu pro mě? Se světlem mě rány bolí, dusí návrat ke dnu.
Чёрные осколки света прибиты, с прозрачной бутылкой, почитаемой в середине стола. С прохладной рукой, пролитой внутрь, Особо хотелось снова поиграть вместе. Ночь склонна обдумывать и побеждать мои сновидения. Спрятан, ища ключ от секретных садов. Музыка капает с фарфоровых пальцев, это высасывает из кожи человечества, тер. Это единственный, черт возьми, ты здесь для меня? При свете мои раны болят, задыхаясь обратно ко дну.