В моем музее восковых фигур
сияют, как лазурь,
глаза бездушных экспонатов.
Их губ раскрытых тишина,
течёт невидимо по залам.
На крыльях перьев белизна.
Всё слеплено с оригинала.
Недвижностью прекрасных рук,
чья кожа на свету бликует,
крылатый, на колено сев, рисует
на берегу песчаном круг.
Другой смеясь пьёт чай в кафе,
соприкоснув лицо к фарфору.
И вечность тянется в глотке,
Противясь времени напору.
Ещё один стоит в кругу,
Лицо его всегда ликует.
Застыв на яростном бегу,
Кого-то страстно атакует.
И день и ночь стоят во мне,
как в роще памяти обрядам,
подобно вязам и ольхе,
подобно римским колоннадам,
десятки тел, пропорций лиц.
Кого уже давно не стало.
Стирая пыль, закон границ,
Я их храню с собою рядом.
К ним прихожу по вечерам,
вдыхаю жизнь в их силуэты.
И сними я хожу по снам,
и сними я ловлю рассветы.
Пусть никогда уже судьба
Меня с их жизнью не сближает.
Произнося их имена,
в моей душе всё оживает.
