А в реке твоей отражаются облака, вместо слёз в глазах - небесное молоко. Почему наша пауза так отчаянно глубока, почему меня уносит так далеко? Я бы рядом был - так долго, как разрешишь, приезжал в твой город тысячами дорог. Но сейчас я сижу и не знаю твоей души, и печаль по тебе невесомая, как перо. Как мы пили с тобой игристую плазму дней, как мы спали с тобой на картах морей и рек. Тихий Дон молчит, и лежат облака на дне. Наши песни остывают в календаре. Я любил тебя любовью, больной, как Бог, изнывающий от нежности по ночам. Невозможная женщина, дай мне хотя бы боль.
И мне будет, о чем молчать.
And in your river clouds are reflected, instead of tears in your eyes - heavenly milk. Why is our pause so desperately deep, why is it taking me so far? I would be there - for as long as you allow, I came to your city with thousands of roads. But now I sit and do not know your soul, and the sorrow for you is weightless, like a feather. How we drank with you the sparkling plasma of days, how we slept with you on the maps of seas and rivers. Quiet Don is silent, and clouds lie at the bottom. Our songs cool down on the calendar. I loved you with love, sick, like God, languishing with tenderness at night. Impossible woman, give me pain.
And I will have something to be silent about.
