Lo! ’t is a gala night
Within the lonesome latter years!
An angel throng, bewinged, bedight
In veils, and drowned in tears,
Sit in a theatre, to see
A play of hopes and fears,
While the orchestra breathes fitfully
The music of the spheres.
Mimes, in the form of God on high,
Mutter and mumble low,
And hither and thither fly—
Mere puppets they, who come and go
At bidding of vast formless things
That shift the scenery to and fro,
Flapping from out their Condor wings
Invisible Wo!
That motley drama—oh, be sure
It shall not be forgot!
With its Phantom chased for evermore
By a crowd that seize it not,
Through a circle that ever returneth in
To the self-same spot,
And much of Madness, and more of Sin,
And Horror the soul of the plot.
But see, amid the mimic rout,
A crawling shape intrude!
A blood-red thing that writhes from out
The scenic solitude!
It writhes!—it writhes!—with mortal pangs
The mimes become its food,
And seraphs sob at vermin fangs
In human gore imbued.
Out—out are the lights—out all!
And, over each quivering form,
The curtain, a funeral pall,
Comes down with the rush of a storm,
While the angels, all pallid and wan,
Uprising, unveiling, affirm
That the play is the tragedy, “Man,”
And its hero, the Conqueror Worm.
Lo! 'Т торжественный вечер В одинокими последние годы!
Ангел толчея, bewinged, разодетый в вуали, и утонул в слезах,
Сядьте в театре, чтобы увидеть игру надежд и страхов,
В то время как оркестр дышит прерывисто музыке сфер.
Мимы, в форме Бога на высоте, Mutter и бормочут низкий,
И туда и сюда пролетам лишь марионетками они, которые приходят и уходят
На торгах огромных бесформенных вещей, которые сдвигают декорации взад и вперед,
Хлопающие из своих Кондор крылья Невидимый Wo!
Это пестрая драма о, убедитесь, что он не должен быть забыл!
С его Фантом преследовали во веки веков толпой, что захватить его нет,
Через круг, который когда-либо возвращающегося в само-же месте,
И большая часть безумия, и больше греха, и ужас душа сюжета.
Но посмотрите, на фоне мимической разгромом, форма гусеничная вторгаются!
Кровь-красная вещь, которая извивается из вне сценического одиночества!
Он корчится! -это Корчится! -с Смертных мук
Мимы стать его пища,
И Серафимы рыдать у паразитов клыков У человека Gore проникнутых.
Из-вне являются отбоя все! И над каждой трепетной форме,
Занавес, похоронная приелось, Сводится с порывом бури,
В то время как ангелы, все бледные и тусклый, Восстания, обнародование, утверждающие
То, что игра это трагедия, "Человек", и его герой, Завоеватель Worm. Смотрите также: | |
