Простым карандашом на белом листе бумаги
Рисую самого себя смешным и странным.
В глазах не меркнущий огонь, блеск отваги,
Немного грусти и ещё капельку желания
Всё изменить. Ну что же, на меня похоже.
Вот лишь добавлю колючей бороды на рожу,
Колечко в ухо, ветровку, джинсы, кеды,
А также кепку и рядом подпишу — Гек.
В одной руке он держит микрофон крепко,
В другой — тетрадь, где рифмы начинают оживать.
Я нарисую, как слова уходят длинной лентой
Под купол неба, небесным существам надоедать.
Светило ясное лучами пробивает тучи,
Я затушую им бока и заточу получше
Короткий грифель, продолжив изливать бумаге
Больную душу, рисуя силуэт воздушный.
Детали чёткие, взгляд приятный, нежный,
Моя любимая ребёнка на руках держит.
Ладошки мелкие он тянет ко мне навстречу.
Я написал: «Я буду вас любить вечно».
Бумага всё стерпит: и боль, и радость,
Предательство и измену.
Но я хочу, чтоб на ней осталось
Только добро, добро моей вселенной.
Простым карандашом на изрисованном листе бумаги
Рисую бога, он держит на плечах планету.
На ней скелеты поднимают боевые флаги,
Земля пылает, я взял и зачеркнул всё это,
Изобразив закат на Средиземном море,
Прыжок дельфина, который со стихией спорит,
Пустынный пляж, мальчишку, песочный замок.
И подписал: «Мы строим этот мир сами».
Пустые лица вывожу среди безликих зданий,
В руках условные гроши, в глазах блестят слёзы.
А на железной крыше голубей гоняет
Седой старик, философ неземной прозы.
Рисую сердце, потемневшее от острой боли,
Ножом предательским разрезанное на две части.
Но я от имени любви скорей достал ластик
И молча стёр ужасное людское горе.
Бумага всё стерпит: и боль, и радость,
Предательство и измену.
Но я хочу, чтоб на ней осталось
Только добро, добро моей вселенной.
Простым карандашом изображаю на листе бумаги
Своих друзей, улыбками их украшаю.
Собрал всех вместе за столом, нарисовал бокалы
И подписал: «За тех ребят, которых нет с нами».
И тут сломался карандаш, по ходу, враг не дремлет,
По ходу, ждёт, что откажусь я от своих стремлений,
Что разорву или сожгу своей руки творения,
Но я не в силах удержать потоки вдохновения.
Оскал собачий на взъерошенной лохматой морде
Намалевал, добавив этой твари крылья.
Потом подумал: «А зачем? И так боятся, свиньи».
И крылья стёр, оставив только злость псине.
Хотел ещё порисовать, но тут жена спросила:
«Ты будешь кушать?» и я вдруг ощутил, как будто
Слона бы съел. Я встал и пошёл на кухню
Скорее есть, пока всё не остыло.
Бумага всё стерпит: и боль, и радость,
Предательство и измену.
Но я хочу, чтоб на ней осталось
Только добро, добро моей вселенной. A simple pencil on a white sheet of paper
I draw myself a funny and strange.
In the eyes of not fading fire, brilliance courage,
A little bit of sadness and even a modicum of desire
Everything changed. Well, it seems to me.
That will only add barbed beard on face,
Ring in the ear, jacket, jeans, sneakers,
As well as a cap and a number of sign - Huck.
In one hand he holds the microphone firmly
In another - a notebook, where the rhymes are beginning to come to life.
I'll draw, as words go a long ribbon
Under the dome of the sky, the celestial beings to bore.
Shining rays penetrates the clouds clear,
I put out the sides and sharpen them better
Short lead, continuing to pour out paper
The patient soul, drawing the silhouette of the air.
Details clear, look nice, gentle,
My beloved child in her arms holds.
Ladoshki small, he pulls me forward.
I wrote: "I will love you forever."
Paper still endure: the pain and joy,
Treachery and betrayal.
But I want her to remain
Only good, the good of my universe.
A simple pencil on a sheet of paper izrisoval
I draw a god, he is holding on his shoulders the planet.
It skeletons raising battle flags,
Earth is burning, I took it and crossed it all,
Having described the sunset on the Mediterranean Sea,
A dolphin jump, which argues against the elements,
Deserted beach, boy, sand castle.
And he signed: "We are building this world for yourself."
Blank faces deduce among faceless buildings,
In the hands of conditional pennies in the eyes glisten with tears.
And on the iron roof chasing pigeons
The gray-haired old man, philosopher, ethereal prose.
I draw the heart, darkened by severe pain,
Treacherous knife cut into two parts.
But I, on behalf of love soon got an eraser
And silently wiped terrible human suffering.
Paper still endure: the pain and joy,
Treachery and betrayal.
But I want her to remain
Only good, the good of my universe.
Pencils depicted on a sheet of paper
His friends, decorate their smiles.
I get everyone together at the table, painted glasses
And he signed: "For those guys who are no longer with us."
Then he broke a pencil, on a course, the enemy does not sleep,
Along the way, waiting for that, I give up on their aspirations,
What will break or burn your hand creations,
But I can not keep the inspiration flows.
Grin dog on shaggy disheveled face
Daubed adding the creature's wings.
Then he thought: "Why? And so afraid of, pigs. "
And the wings are erased, leaving only the angry dog.
I wanted to draw more, but then his wife asked:
"You're going to eat?" I suddenly felt as if
Elephant would eat. I got up and went to the kitchen
Rather there until it's cooled down.
Paper still endure: the pain and joy,
Treachery and betrayal.
But I want her to remain
Only good, the good of my universe. Смотрите также: | |
