Before the Great Burning, before the wars
A time of nothing, but hills and shores
The smoke of cities, and fields of rye
No eyes or voices beyond the sky
Believers roamed from town to town
They spied every baby born, up and down
Scouring the land for a child to use
And ponderous, esoteric clues
A crumbling black city, an outcast found,
Father a monster, mother under the ground
A beggar, a mongrel, a boy with no shoes
He fell to their hands to cage and abuse
And lo! in the month of darkness
And lo! his name destroyed
And lo! he still whispers in silence
And lo! he went into the void
They were drawn to a light, a waning gray
His face was blank he had nothing to say
He watched and waited, they painted his eyes
They colored his clothing with pigments and dyes
They found a path away from the light
To an ancient tree withered by blight
A sacred altar, encircled in stones
Twin blades of bronze, sharpened on bones
And lo! in the month of darkness
And lo! his name destroyed
And lo! he still whispers in silence
And lo! he went into the void
In the Month of Darkness, seasons destroyed
A ritual killing bound his spirit to the Void
Eyes drained of color, the beggar no more
To become what the Believers waited for
They set him outside, beyond the spheres
Quiet as the night, long like the years
He opened his eyes, as black as a dream
Trying to speak, his only words only a scream
And lo! in the month of darkness
And lo! his name destroyed
And lo! he still whispers in silence
And lo! he went into the void Перед Великим Горением, перед войнами
Время ничего, кроме холмов и берегов
Дым городов и полей ржи
Нет глаз или голосов за пределами неба
Верующие бродили из города в город
Они подсматривали каждого родившегося ребенка, вверх и вниз
Обыскивая землю для ребенка, чтобы использовать
И тяжелые, эзотерические подсказки
Обрушившийся черный город, найденный изгоем,
Отец монстр, мать под землей
Нищий, дворняга, мальчик без обуви
Он попал в их руки к клетке и издевательствам
И вот! в месяц тьмы
И вот! его имя уничтожено
И вот! он все еще шепчет в тишине
И вот! он вошел в пустоту
Они были привлечены к свету, убывающему серому
Его лицо было пустым, ему нечего было сказать
Он смотрел и ждал, они рисовали глаза
Они покрасили его одежду пигментами и красителями
Они нашли путь вдали от света
Древнему дереву, увядшему от болезни
Священный алтарь, окруженный камнями
Двойные лезвия из бронзы, заточены на кости
И вот! в месяц тьмы
И вот! его имя уничтожено
И вот! он все еще шепчет в тишине
И вот! он вошел в пустоту
В Месяце Тьмы сезоны уничтожены
Ритуальное убийство связывало его дух с Пустотой
Глаза истощены от цвета, нищий не более
Чтобы стать тем, чего ожидали верующие
Они выставили его снаружи, за пределы сфер
Тихо, как ночь, долго, как годы
Он открыл глаза, черные, как сон
Пытаясь говорить, его единственные слова только крик
И вот! в месяц тьмы
И вот! его имя уничтожено
И вот! он все еще шепчет в тишине
И вот! он вошел в пустоту Смотрите также: | |
