Сквозь голубую темноту
Неслышно от куста к кусту
Переползая словно змей,
Среди трясин, среди камней
Свирепых воинов отряд
Идет — по десятеро в ряд,
Мех леопарда на плечах,
Меч на боку, ружье в руках, —
То абиссинцы; вся страна
Их негусу покорена,
И только племя Гурабе
Своей противится судьбе,
Сто жалких деревянных пик —
И рассердился Менелик. —
Взошла луна, деревня спит,
Сам Дух Лесов ее хранит.
За всем следит он в тишине,
Верхом на огненном слоне:
Чтоб Аурарис носорог
Напасть на спящего не мог,
Чтоб бегемота Гумаре
Не окружили на заре
И чтобы Азо крокодил
От озера не отходил.
То благосклонен, то суров,
За хвост он треплет рыжих львов.
Но, видно, и ему невмочь
Спасти деревню в эту ночь!
Как стая бешеных волков,
Враги пустились… Страшный рев
Раздался, и в ответ ему
Крик ужаса прорезал тьму.
Отважно племя Гурабе,
Давно приучено к борьбе,
Но бой ночной — как бег в мешке,
Копье не держится в руке,
Они захвачены врасплох,
И слаб их деревянный бог.
Но вот нежданная заря
Взошла над хижиной царя.
Он сам, вспугнув ночную сонь,
Зажег губительный огонь
И вышел, страшный и нагой,
Маша дубиной боевой.
Раздуты ноздри, взор горит,
И в грудь, широкую как щит,
Он ударяет кулаком…
Кто выйдет в бой с таким врагом?
Смутились абиссинцы — но
Вдруг выступил Ато-Гано,
Начальник их. Он был старик,
В собраньях вежлив, в битве дик,
На все опасные дела
Глядевший взорами орла.
Он крикнул: «Э, да ты не трус!
Все прочь, — я за него возьмусь».
Дубину поднял негр; старик
Увертливый к земле приник,
Пустил копье, успел скакнуть
Всей тяжестью ему на грудь,
И, оглушенный, сделал враг
Всего один неловкий шаг,
Упал — и грудь его рассек
С усмешкой старый человек.
Шептались воины потом,
Что под сверкающим ножом
Как будто огненный язык
Вдруг из груди его возник
И скрылся в небе словно пух.
То улетал могучий дух,
Чтоб стать бродячею звездой,
Огнем болотным в тьме сырой... Through the darkness of blue
Silently from bush to bush
Crawling like a snake,
Among the swamps, among the rocks
Fierce warriors squad
Progress - on ten of in a row
Fur leopard on his shoulders,
The sword at his side, his gun in his hand -
That Abyssinians; the whole country
They were conquered by the Negus,
And only tribe Gurabo
His struggle against fate,
One hundred miserable wooden spades -
And angry Menelik. -
The moon, the village sleeps,
Spirit Himself Woods keeps it.
He followed along in silence,
Riding the elephant fire:
To Auraris rhino
Attack could not sleep,
To hippo Gumarov
Do not surrounded at dawn
And to Azo crocodile
From the lake is not waste.
That favorable, the harsh,
He pulls the tail of red lions.
But apparently, and he could not stand
Save the village that night!
Like a pack of rabid wolves,
Enemies empty ... terrible roar
There was, and in response to it
A cry of horror cut through the darkness.
Bravely tribe Gurabo,
It has long been accustomed to fight,
But the fight night - like running in a bag,
Lance is not held in the hand,
They are taken by surprise,
And weaknesses of their wooden god.
But an unexpected dawn
He rose over the king's hut.
He himself, startling the night dormice,
He lit the fatal fire
And he went out, terrible and naked,
Masha club combat.
Nostrils, eyes burning,
And in the chest, wide as a shield,
He punches ...
Who will come to fight with the enemy?
Smoot Abyssinians - but
Suddenly he made Ato-Gano,
Head blocked. He was an old man,
The Assembly polite in battle wild,
In all dangerous things
Peeping gaze of an eagle.
He shouted: "Oh, but you're not a coward!
All other - I'll take him. "
Cudgel raised the Negro; old man
Shifty pressed to the ground,
Let the spear had skaknut
All the weight on his chest,
And, stunned, I did the enemy
Just one awkward step
Fell - and his chest cut
With a smile the old man.
Warriors then whispered,
With a glittering knife
As if fiery language
Suddenly he emerged from his chest
And disappeared into the sky like a feather.
That mighty spirit flew,
To become a wandering star,
Fire in the dark swamp of crude ... Смотрите также: | |
