The demons swallowed treasures, replaced hymns with evil deeds scribed in chicken scratch compositions in the black halls beneath this filthy city. Laced with shit, this love affair all black hearts, and tragic heights. Keep on listening to our sanguine symphony. We'll keep conducting the color of midnight. When the muse whispers her forked tongue lulls me to sleep.
You must be mistaken my darling. This is not the prelude to a kiss, this is obsession, void of aesthetics, lacking compassion, a disclaimer to the self, you sought your god in the tempest of self severed strings hammered out in the key of X.
This is the new cutting edge. Sixth sense limitations dragging me down. Your transcendence of nothing has fueled the flames of our choir. This is my therapy, singing the praises of razor wire.
Embrace the sweet sound of self destruction.
Wield words like knives and razor wire. A kiss goodbye is a kiss of death. Conducting our ballad with seven broken strings. A sound so sanguine until our ears bleed. Orchestrating until we bleed.
Демоны проглотили сокровища, заменили гимны со злыми делами, написанными в куриных точечных композициях в черных залах под этим грязным городом. Наблюдется с дерьмом, это любовное дело все черные сердца и трагические высоты. Продолжайте слушать нашу сангвиную симфонию. Мы будем продолжать проводить цвет полуночи. Когда муза шепчет, ее раздвоенный язык усыпляет меня спать.
Вы должны ошибиться, моя дорогая. Это не прелюдия к поцелуему, это одержимость, пустота эстетики, не хватает сострадания, отказ от ответственности, вы искали своего Бога в бурении самоуверенных струн, забитых в ключе X.
Это новый режущий край. Шестые ограничения чувств тянут меня. Ваша трансцендентность ничего не подняла пламя нашего хора. Это моя терапия, поющая похвалы бритвенного провода.
Принимайте сладкий звук самоуничтожения.
Осуществующие слова, такие как ножи и бритва. Поцелуй до свидания - это поцелуй смерти. Проведение нашей баллады с семи сломанными струнами. Звук так самин, пока наши уши кровоточат. Оробщать, пока мы не кровотожим.
