Пар срывается с черствых обветренных губ,
Руки кутаю в длинный потрепанный плащ.
Может быть я сегодня до боли отчаянно глуп,
Но под деревом тонким уж час поджидаю тебя.
Снег ложится на бранное поле, стирая следы,
Словно не было здесь ничего испокон и до гроба.
Мы успеть не могли избежать этой глупой войны,
А теперь понимаем, что вот и осталось немного.
Пробирается холод морозный под тонкую ткань.
Я, тебя не дождавшись, сажусь на замерзшую землю.
Как бы ни было больно, могу тебя вечно ждать,
Одинокому пенью ворон как признанию внемля.
И земля вдруг становится мягче любых одеял,
Крона дерева тонкого лучше пуховых подушек.
Оглянувшись лишь раз, как погибший скрываю глаза
И не слышу ни грома, ни выстрелов вражеских пушек.
Я ведь знаю, что это всего лишь мой личный мираж,
Все закончилось слишком давно, не осталось надежды.
Но сейчас, как тогда, как какие-то двадцать лет назад
Твои руки за плечи меня обнимают нежно.
И мне хочется снова почувствовать этот миг,
Замираю, пытаясь верить, что это так,
Но открывши глаза понимаю, чего достиг:
Снова черное небо и слез не унять никак.
