Час зачатья я помню неточно.
Значит, память моя однобока.
Но зачат я был ночью, порочно,
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе,
Девять месяцев - это не лет.
Первый срок отбывал я в утробе:
Ничего там хорошего нет.
Спасибо вам святители, что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители зачать меня задумали,
В те времена укромные, теперь почти былинные,
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,
А вот живет же братия - моя честна компания.
Ходу, думушки резвые, ходу,
Слово, строченьки, милые, слово!
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил -
Отыгрался бы на подлеце,
Но родился и жил я и выжил,
Дом на Первой Мещанской в конце.
Там за стеной, за стеночкою, за перегородочкой
Соседушка с соседушкою баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так: система коридорная,
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
Здесь зуб на зуб не попадал, не грела телогреечка.
Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.
Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу.
И плевал я, здоровый трехлетка,
На воздушную эту тревогу.
Да не все то, что сверху от бога -
И народ зажигалки тушил.
И, как малая фронту подмога,
Мой песок и дырявый кувшин.
И било солнце в три ручья, сквозь дыры крыш просеяно
На Евдоким Кириллыча и Кисю Моисеевну.
Она ему: Как сыновья? - Да без вести пропавшие!
Эх, Киська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие.
Вы тоже пострадавшие, а значит обрусевшие.-
Мои - без вести павшие, твои - безвинно севшие.
Я ушел от пеленок и сосок,
Поживал - не забыт, не заброшен.
И дразнили меня "недоносок",
Хоть и был я нормально доношен.
Маскировку пытался срывать я,
- Пленных гонят,- чего ж мы дрожим?
Возвращались отцы наши, братья
По домам, по своим да чужим.
У тети Зины кофточка с драконами, да змеями -
То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.
Трофейная Япония, трофейная Германия:
Пришла страна Лимония - сплошная чемодания.
Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,
А из эвакуации толпой валили штатские.
Осмотрелись они, оклемались,
Похмелились, потом протрезвели.
И отплакали те, кто дождались,
Недождавшиеся отревели.
Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,
Мы спросили:- зачем? - Он в ответ,
Мол, коридоры кончаются стенкой,
А тоннели выводят на свет.
Пророчество папашино не слушал Витька с корешом:
Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене - откажется
Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется.
Но у отцов свои умы, а что до нас касательно,
На жизнь засматривались мы вполне самостоятельно.
Все - от нас до почти годовалых
Толковищу вели до кровянки,
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле,
В ремеслухе живи не тужи.
Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули -
Из напильников сделать ножи.
Они воткнутся в легкие
От никотина черные,
По рукоятки легкие трехцветные наборные.
Вели дела отменные сопливые острожники.
На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.
Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами,
И вот ушли романтики из подворотен ворами.
Было время и были подвалы,
Было дело и цены снижали.
И текли, куда надо, каналы
И в конце, куда надо, впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До бедовых широт поднялись,
Потому, что из всех коридоров
Им казалось с I remember the hour of conception inaccurate.
So, my memory is one-sided.
But I was conceived at night, vicious,
And do not come to light before the deadline.
I was born not in pain, not in anger,
Nine months - it's not years.
I was serving his first term in the womb:
There is nothing good there.
Thank you saints that blew spit yes,
That suddenly my parents conceive me thinking
In those days, secluded, now almost epic,
When the period of huge walked in stages long.
They were taken on the night of conception, and many even earlier,
But living as brothers - my honest company.
Course, dumushki frisky, move,
Word strochenki, lovely word!
The first time I got freedom
By decree of the thirty-eighth.
To know me, who've been mocked -
Revenge would scoundrel,
But I was born and lived and survived,
House on the first Meshchanskaya at the end.
There behind the wall for stenochki, behind barriers
Sosedushka sosedushkoyu dabbled with vodka.
All had the same level, so modestly: corridor system,
At thirty-eight komnatok only one toilet.
There teeth were gone, not warmed telogreechka.
Here I learned for sure, how much she penny.
Not afraid of sirens neighbor
And his mother used to it gradually.
And I spit, healthy three-year,
On the air this concern.
Yes, not all that on top of the god -
And the people put out a lighter.
And, as a small front help,
My sand and leaky jar.
And the sun beat in three streams, sifted through the holes roofs
On Yevdokim Kirillich and Kishu Moiseyevna.
She told him: As sons? - Yes missing!
Oh, Kiska, we are one family, you will also suffer.
You also affected, and therefore obrusevshie.-
My - missing the fallen, your - Grounded innocent.
I left the diapers and pacifiers,
Fared - is forgotten, not abandoned.
And tease me & quot; & quot ;, bastard
Though I was okay donoshen.
I tried to disguise pluck,
- The prisoners were driven - why are we shiver?
Back our fathers, brothers
To their homes, in their so alien.
Aunt Zina blouse with a dragon, snake -
That Popov Vovchik father came with trophies.
Japan trophy, trophy Germany:
Came to the country of lemons - a solid case.
Took on his father's shoulder straps station like tchotchke, I,
A crowd evacuation of civilians felled.
They looked around, oklemalis,
Hangover, then sobered.
And otplakali those who waited,
Nedozhdavshiesya otreveli.
Began to dig underground Vitka's father with Genk
We asked - why? - He answered,
Like, corridors end wall
And bringeth out to light the tunnels.
Prophecy papashino not listen to Vic sidekick:
From the hallway in our prison corridor left.
Yes, he was always debater, pripresh the wall - refuse
He passed through the hallway and finished the wall, it seems.
But the fathers of their minds, and that we have to respect,
We stare at life quite independently.
Everything - from us to almost one year old
Tolkovischu led to pudding,
And in basements and crawl spaces
Kids like under tanks.
They did not get even a pool,
In remesluhe live not grieve.
Neither dare nor risk, but took a chance -
Of the knives of files do.
They are stuck in the lungs
Nicotine black
On the handle light tricolor splicers.
Did business ostrozhniki excellent snotty.
At the construction site captured Germans changed their bread knives.
First played in wrappers pristenok with scrimping,
And romance gone from gateways thieves.
There was a time, and were cellars,
It was the case and reduced prices.
And flowed, where necessary, the channels
And at the end, where necessary, fell.
Children of former sergeants majors yes
Until Bedov latitudes have risen,
Because of all the corridors
They seemed to Смотрите также: | |
