Не осудите вы, народ, да люди добрые.
Я пущу теперь унылый зычный голос свой.
Объявлю я свою причеть неумильную.
Я не знаю всё, спобедная головушка!..
Мы приехали к тебе да не по-прежнему.
Мы не знаем сами, мы теперь не ведаем,
Что содеялось у нас да что подеялось.
Велико несчастие случилося!..
Несчастие! Несчастие!
Уж и что же ты, кормилец, родный батюшка,
Рассердился-то на нас да распрогневался?
Крепко спишь-то ты теперь да не прохватишься,
С крепка сна ты долго не пробудишься
Не по-старому ты спишь да не по-прежнему.
Нету душеньки в твоих да во белых грудях.
Нет во резвыих во ноженьках стояньица,
Нет во ясныих очах да мигованьица…
Застоялся речист язык в устах…
Ох, остались мы теперя бедные
Круглые несчастные сиротушки
В горегорькоей сиротскоей во жизнишке!
Do not judge you, the people, but good people.
Now I'm comin dull his stentorian voice.
I announced my prichet neumilnuyu.
I do not know everything spobednaya head! ..
We came to you but not the same.
We do not know ourselves, we now do not know,
What is the offense we have but what podeyalos.
Great misfortune has happened! ..
Misfortune! Misfortune!
Oh, and what have you, the provider, the native priest,
Angry something to us so rasprognevalsya?
Hard to sleep, then you now let prohvatit,
With a sound sleep for a long time you do not wake up
Not the old you sleep but not the same.
Nope darling in your yes in white breasts.
None of rezvyih in nozhenki stoyanitsa,
No in clear sight so migovanitsa ...
Stagnant eloquent tongue in the mouth ...
Oh, we were now poor
Round accidents sirotushki
In goregorkoey sirotskoey in zhiznishke!
