Опять латают паруса
на нашей непутёвой шхуне.
Опять старательный пассат
лишь надувает щёки втуне.
Подмокли порох и табак
и опротивел ром до колик,
а нам не вырваться никак, -
кабак, бордель и вновь кабак, -
такой бермудский треугольник.
Пока латают паруса,
штормами порванные в клочья,
есть год, а может, - полчаса,
чтобы заполнить многоточья.
Наяду на носу срубив,
наш поп сам вскоре "склеил ласты",
подрядчик с кассою "свалил",
мы – без руля и без ветрил,
без Бога, но зато с балластом.
Пока латают паруса,
давайте тихо на причале
помянем тех, чьи голоса
остались в вахтенном журнале,
тех, кто, опёршись на штурвал,
стоял часы "собачьей вахты",
кто бури сотнями считал
и кто, пройдя девятый вал,
причислен к лику аргонавтов...
И вновь латают драный грот
на нашей бедной бригантине.
На компасах замазан NORD,
а палуба – в грязи и в тине.
Печать от пирсовых камней, -
как вечный лозунг на заборе.
Корабль, качаясь на волне,
уже состарился вполне,
не выходя ни разу в море.