Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе:
Моё фамилье, имя, отчество
Прекрасно знали в КаГэБэ.
В меня влюблялася вся улица
И весь Савеловский вокзал.
Я знал, что мной интересуются,
Но всё равно пренебрегал.
Свой человек я был у скокарей,
Свой человек - у щипачей,
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей.
Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел,
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился,
Шепнул, навёл - и я сгорел.
Начальник вёл себя не въедливо,
Но на допросы вызывал,
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал:
"Не брал я на душу покойников
И не испытывал судьбу,
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу!"
Но дело не было отложено,
И огласили приговор.
И дали все, что мне положено,
Плюс пять мне сделал прокурор.
Мой адвокат хотел по совести -
За мой такой весёлый нрав,
А прокурор просил всей строгости
И был, по-моему, не прав.
С тех пор заглохло моё творчество,
Я стал скучающий субъект.
Зачем мне быть душою общества,
Когда души в нём вовсе нет?
