Всю войну под завязку я все к дому тянулся,
И хотя горячился, воевал делово.
Ну, а он торопился, как-то раз не пригнулся,
И в войне взад-вперед обернулся, за два года всего ничего.
Не слыхать его пульса с сорок третьей весны,
Ну, а я окунулся в довоенные сны,
И гляжу я, дурак, но дышу тяжело.
Он был лучше, добрее, ну, а мне повезло.
Я за пазухой не жил, не пил с Господом чая,
Я ни в тыл не просился, ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался, может мой бы обратно пришел.
Для меня не загадка их печальный вопрос,
Мне ведь тоже не сладко, что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся:"Извините, что цел,
Я случайно вернулся, вернулся, ну, а он не сумел".
Он кричал напоследок в самолете сгорая:
"Ты живи, ты дотянешь", - доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом, возле самого рая,
Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул,
Встретил летчика сухо райский аэродром,
Он садился на брюхо, но не ползал на нем,
Он уснул - не проснулся, он запел - не допел,
Так что я вот вернулся, вернулся, ну а он не сумел.
Я кругом и навечно виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться я почел бы за честь.
Но хотя мы живыми до конца долетели,
Жжет нас память и мучает совесть, у кого она есть.
Кто-то скупо и четко отсчитал нам часы
В нашей жизни короткой, как бетон полосы.
И на ней, кто разбился, кто взлетел навсегда.
Ну, а я приземлился, ну, а я приземлился, вот какая беда.
В.С. Высоцкий
1976 Throughout the war, to the eyeballs, I kept reaching for the house,
And although he got excited, he fought in business.
Well, he was in a hurry, somehow he didn’t bend down,
And in the war he turned back and forth, for two years nothing at all.
Do not hear his pulse from the forty-third spring,
Well, I plunged into pre-war dreams,
And I look, fool, but I breathe heavily.
He was better, kinder, well, but I was lucky.
I didn’t live in my bosom, didn’t drink tea with the Lord,
I didn’t ask for the rear, nor fate under the hem,
But women silently hinted at me, meeting:
If you had stayed there forever, maybe mine would have come back.
For me it’s not a mystery their sad question,
It’s also not sweet for me that they didn’t come true.
The answer turned up to me: "I'm sorry that I'm safe,
I accidentally returned, returned, well, but he failed. "
He shouted at last in an airplane burning:
“You live, you will reach,” came through the rumble.
We flew under God, near the very paradise,
He climbed a little higher and sat there, but I reached the ground,
Met the pilot a dry paradise airdrome,
He sat on his stomach, but did not crawl on it,
He fell asleep - did not wake up, he sang - did not finish,
So I came back, came back, but he failed.
I’m always and forever guilty of those
With whom to meet today, I would consider it an honor.
But even though we flew alive to the end,
The memory burns us and torments the conscience of those who have it.
Someone sparingly and clearly counted our hours
In our life, short as concrete stripes.
And on it, who crashed, who took off forever.
Well, I landed, well, and I landed, that's the trouble.
V.S. Vysotsky
1976 Смотрите также: | |
