Утратив в неволе надежду на солнечный свет,
Душа замирает, и сердце смолкает в груди.
И кто-то шепнёт: «Всё равно избавления нет…»
Кто сломленным умер в темнице – ты их не суди.
И тех не суди, кто, не вынеся груза цепей,
Спастись не умея и тщась досадить палачам,
Все счёты покончил в один из безрадостных дней…
Не лучше ли сразу конец – и себе, и цепям?
Не смей укорять их за то, что они не смогли
С таким совладать, что не снилось тебе самому.
На собственной шкуре попробуй сперва кандалы…
А в прочем, не буду такого желать никому.
Я знал и иных – кто оковы едва замечал,
Строку за строкой составляя в рудничной пыли
Трактат о любви и о битве вселенских начал…
Те люди – что солнца: они и во мраке светлы.
Я был не таков. Я был зол и отчаянно горд.
Я знал, для чего меня боги от смерти хранят.
Сперва отомстить за измену, за лютый разор –
Тогда только пращуры примут с почётом меня.
Я смертью за смерть расплатился и кровью за кровь.
За тех, кто до срока ушёл в беспредельную тьму.
За всех, превращённых в клубки из когтей и клыков.
Такого я тоже не стану желать никому.
