Ехали казаки, ды ехали казаки;
Ды ехали казаhа?ки, чубы па губам.
Ехали казаки ды на башке па?пахи
Ды наб'шке папахи через Дон на Кубань.
Скулы не побриеты между-зубами угли
По коленям лея наворачивает - "Нно!" Эх.
Конские гриевы ды от крови? па?жухли
Ды плыло сало от обстре?ла в язвы и гной.
Добре, лошадйеха, что вышла? от набега
Опалило поры?хом смердючье полыме.
Только штб там злвтря ды наша жизь? ка?пейка,
Ды не дорубит шашыка - дохлопнет пулемет.
Кбни-вы-коняэги, винтовки меж ушами.
Сивою кукушко?й перкликались ПОДКОВУ.
По степу курганы, ды на курган ем?шаны
Ды на емшан "татарыки" да сивай ковыль.
Гайда-гайда-гайда-гайда - гай даларайда
Гайдаяра гайдадйда гай да лара (свист)
По степу курганы, ды на курган ем?шаны,
Ды на емшан "татарыкй" да сивай коо?выль.
Конница пбдцокивала прямо по дороге,
Разведка рассыпалася ще за две версты.
Волы та верблюды, мажарины та дроги,
Пшеничные подухи, тюки холстин.
Из клеток щипалися раскормленные гуси.
Бугайская мычь, поросячье хрю.
Лязгает бунчук податаманиха Маруся
В николаевской шинели с пузырями брюк.
Гармоники наяривали "Яблочко", "Маруху",
Бубенчики, глухарики, язык на дуге.
Ленты подплясывали от парного духа,
Пота, махорки, свиста - эгей...
А в самой середке, сплясанный стаей
Заерницких бандитщиков из лучшего дерьма,
Ездиет сам батько Улялаев
На черной машине дарма.
Улялаев був такiй: выверчено вiко,
Дiрка в пидбородце тай в ухi серга.
Зроду нэ бачено такого чоловiка,
Як той батько Улялаев Серга.
А за ним вороной - радужной масти:
Ночь, отливающая бронзой и рудой:
Дед - араб, отец - Орел, а сама матка
Из шестой книги дворянских родов.
А за ним на возу-личная музыка:
Скрипка, бубен, гармонь да рояль,
А за ними на тачанке попка "Кузька",
Первый по банде жидомор и враль.
А за ним - тонная. Косяки, табуны,
Кухня, палатки наряданныя. Щербатая
Дюймовочка, волчьи бунты,
Тачанки с пулеметами, зарядный ящик.
Ехали казаки та ехали бузуки,
Дэ своротыли - зосталося на льду
Копытска печатня, зеленая грязюка,
Навозна юшка та самогонный дух.
Деревни объезжали-в хутора заезжали,
В хуторах хозяева-милости просю,
Атаману с есаулом парят и жарят,
Казакам каши, борща, поросю.
У которой лошади шишка, подпежье,
Язва, лизуха, або так мокрец,
Хуторяны сменивали на сухих и свежих,
Купоросью пичкали, аж пока окреп.
Ехала банда по тому по березаю;
В бубен тарахтел передовой головорез.
А подле атамана, попригнувшись, как заяц,
Под галоп проходил подговор главарей.
Маруська тянула непременно на Царицын
(Там у ней любовник завалялся - ей бы с ним.)
Дылда был против: на город не зариться.
Князь Кутуз-Мамашев: обождать до весны.
Маруська тянула: "Да разве ж это жизнь?
Что мы тут такое? Воришки, тьфу!
А там - мы крестьянское движенье, анархизм,
Попадем в историю - это вам не фунт".
"Зуб" надвинул свой апашский берет- .
Он мечтал о городе, как о Джиоконде:
Слямзить - стырить - сдонжить - сбондить -
Слящить-стибрить-спурить-спереть1.
Дылда, гениальный молодой галчонок?
Никак не старше 19 лет,
Имевший на поясе турецкий пистолет,
На совести десяток удавлых ополченцах,
Дылда, бесшабашный, забубенный, горький,
В наклеенных усах, по Улялаеву "тэмнiй",
Зимой и летом носящий на темени
С хвостиком донышко арбузной корки,
Дылда был против: "Тута ворон-знакомый,
До чорта маманек, тачанок, кобыл.
Чуть понапру We drove the Cossacks, the Cossacks rode dy;
Di went KAZAN? Ki, na forelocks lips.
Cossacks rode dy at the head na? Pahi
Au nab'shke hats through the Don Kuban.
Cheeks not pobriety between teeth coals
On lap lei welling - "permanently!" Eh.
Equine grievy dy blood? na? withered
Au floated fat from obstre? La in sores and pus.
Dobre, loshadyeha that came out? from a raid
Opal pores? Hamster smerdyuche hollow.
Only shtb there zlvtrya dy our zhiz? ka? Pake,
Di not dorubit shashyka - dohlopnet gun.
Kbni-you-konyaegi, rifles between their ears.
Sivoyu cuckoo? Nd perklikalis horseshoe.
The steppe barrows, dy on the mound it? Shan
Au on emshan "tataryki" yes Sivan feather.
Hyde Hyde Hyde Hyde - gai dalarayda
Gaydayara gaydadyda gai yes Lara (whistle)
The steppe barrows, dy on the mound it? Shan,
Au on emshan "tataryky" yes Sivan koo? Vyl.
Cavalry pbdtsokivala straight on the road,
Exploration crumbled slit for two miles.
Oxen that camels mazhariny that hearse,
Wheat poduhi, bales of canvas.
Because the cells are plucked geese beefy.
Bugajski mych, pig's oink.
Clanking bunchuk podatamaniha Maroussia
In Nicholas overcoat pants with blisters.
Harmonics play "Apple", "Maruja"
Bells, gluhariki language arc.
Tapes podplyasyvali pair of spirit,
Pot, shag, whistle - Aegeus ...
And in the seredke, dance flock
Zaernitskih banditschikov of the best shit
Ezdiet own dad Ulyalaev
On the black car dharma.
Ulyalaev CCB takiy: vyvercheno viko,
Dirka in pidborodtse tie in uhi Sergius.
Zrodu ne bacheno such cholovika,
Yak one dad Ulyalaev Serga.
And behind it a crow - rainbow suit:
Night, cast bronze and ore:
Santa - Arab father - eagle, and the queen herself
From the sixth book of noble families.
Behind him on the cart, the personal music:
The violin, tambourine, harmonica so grand,
And behind them on a cart ass "Kuzka"
The first band on zhidomor and a liar.
And for him - ton. Weeds, herds,
Kitchen, naryadannyya tent. gap-toothed
Thumbelina, wolf riots
Carts with machine guns, the charging box.
We drove the Cossacks that went bouzouki,
Teh turned aside - zostalosya on ice
Kopytska print, green gryazyuka,
Manure soup that moonshine spirit.
Village-rounds in the hamlet of town,
The farms owners, welcome,
Ataman with esaul soar and fried,
Cossacks gruel, borscht, Poros.
At a bump horse podpezhe,
Ulcer lizuha, abo so slimy,
Khutoryan smenivali dry and fresh,
Stuffed with vitriol, is already fully grown.
I went by the gang on Berezan;
The tambourine rattled advanced thug.
And by Ataman, poprignuvshis like a hare,
Under gallop passed persuaded leaders.
Maruska certainly pulled at Tsaritsyn
(There, her lover lying around - it would be with him.)
Cornstalk was against: the city does not covet.
Prince Kutuzov-Mamashev: to wait until spring.
Maruska pulled: "But is there is life?
What we here it? Thieves, ugh!
And there - we peasant movement, anarchism,
Getting into the story - it's not a pound. "
"Tooth" pulled his apashsky beret-.
He dreamed about the city, as Giocondo:
Slyamzili - steal - sdonzhit - sbondit -
Slyaschit-Stribro-Spur-speret1.
Cornstalk, a brilliant young Galchonok?
Does not older than 19 years,
Who had a gun on his belt Turkish,
On conscience strangled dozen militias,
Cornstalk, rollicking, zabubenny, bitter,
The mustache glued on Ulyalaevu "temniy"
Winter and summer wearing on the crown
With the tail bottom of a watermelon rind,
Cornstalk was against: "the raven-Tut friend,
Before the devil mamanek, tachanok, mares.
Slightly ponapru Смотрите также: | |
