Мой друг скарификатор рисует на людях шрамами, обучает их мастерству добровольной боли. Просит уважать ее суть, доверяться, не быть упрямыми, не топить ее в шутке, в панике, в алкоголе. Он преподаёт ее как науку, язык и таинство, он знаком со всеми ее законами и чертами. И кровавые раны под его пальцами заплетаются дивными узорами, знаками и цветами.
Я живу при ашраме, я учусь миру, трезвости, монотонности, пресности, дисциплине. Ум воспитывать нужно ровно, как и надрез вести вдоль по трепетной и нагой человечьей глине. Я хочу уметь принимать свою боль без ужаса, наблюдать ее как один из процессов в теле. Я надеюсь, что мне однажды достанет мужества отказать ей в ее огромности, власти, цели.
Потому что болью налито всё, и довольно страшною - из нее не свить ни стишка, ни бегства, ни куклы вуду; сколько ни иду, никак ее не откашляю, сколько ни реву, никак ее не избуду. Кроме боли, нет никакого иного опыта, ею задано все, она требует подчиниться. И поэтому я встаю на заре без ропота, я служу и молюсь, я прилежная ученица.
Вырежи на мне птицу, серебряного пера, от рожденья правую, не боящуюся ни шторма, ни голода, ни обвала. Вырежи и залей самой жгучей своей растравою, чтоб поглубже въедалась, помедленней заживала. Пусть она будет, Господи, мне наградою, пусть в ней вечно таится искомая мною сила. Пусть бы из холодного ада, куда я падаю, за минуту до мрака она меня выносила. My scarifier friend draws scars on people, teaches them to skill voluntary pain. Requests to respect her essence, trust, not be stubborn, do not coat it in a joke, in a panic, in alcohol. He teaches her as science, language and sacrament, he is familiar with all its laws and features. And bloody wounds under his fingers are brazed with wonderful patterns, signs and flowers.
I live in the ashram, I study the world, sobriety, monotony, notion, discipline. The mind needs to raise smoothly, as the incision to lead along the trembling and naked human clay. I want to be able to take my pain without horror, observe it as one of the processes in the body. I hope that I will once get the courage to refuse her in her greatness, authorities, goals.
Because everything is nalo, and quite scary - it's not a poem from her nor escape, no voodoo dolls; How much I go, I can't flip it out, how much is neither roar, I will not get it in any way. In addition to pain, there is no other experience, it is all set, it requires to obey. And so I get up at the dawn without Ropot, I serve and pray, I am a diligent student.
Cut out the bird, a silver pen on me, from the birth of the right, who is not afraid of a storm, nor hunger or a collapse. Cut out and raising his gaga himself, so that it was silent, he was squeezed. Let it be, the Lord, I will be awarded, let the strength in her forever fill in it. Let from the cold hell, where I fall, for a minute to the darkness she endured me. Смотрите также: | |
