Тот день в анналах был не обозначен...
В одном из бедных городских дворов
В тени платана пятилетний мальчик
Лепил из мокрой глины воробьев.
Затем он их сушил на солнцепёке,
Под шум листвы и гомон птиц... И он,
Тот белокурый мальчик синеокий,
Был солнечным сияньем окружён.
Двенадцать птиц слепил он — отчего-то,
Придав фигуркам ярко-рыжий цвет...
А месяц был Ниссан, а день — суббота,
И, значит, был на всякий труд запрет.
Отец с улыбкой пожурил ребёнка,
А тот в ответ заулыбался сам...
И вдруг, смеясь, в ладошки хлопнул звонко
И закричал: — Летите! — воробьям
Защебетав! — Взлетела птичек россыпь!
И с изумленьем им глядели вслед
Мать и отец, — Мария и Иосиф...
А город назывался Назарет.
That day was not marked in the annals ...
In one of the poorest urban households
In the shade of sycamore year-old boy
Sculpted out of wet clay sparrows.
Then he dried them in the sun,
Under the noise and hubbub of foliage birds ... And he,
That blue-eyed blond boy,
There was sunshine surrounded.
Twelve birds blinded it - for some reason,
Giving figurines bright red color ...
A month was Nissan, the day - Saturday,
And, then, it was to ban all labor.
Father scolded child smile,
And he smiled in answer himself ...
And suddenly, laughing, she clapped her hands loudly
And cried: - Fly! - sparrows
Chirped! - Scattering of birds took off!
And with amazement they looked after
Mother and father - Mary and Joseph ...
A town called Nazareth.
