Божественная комедия
Ад
Земную жизнь пройдя до половины,
Он двинулся, и я ему вослед,
И я за ним среди глухих стремнин,
И я упал, как тот, кто схвачен сном.
И я - во тьме, ничем не озарённой,
И я упал, как падает мертвец.
Нам Плутос, враг великий, встал навстречу,
К подножью наконец пришли.
Тот, чья рука нам город отомкнёт
Меж полем мук и выступами башен,
Откуда тяжкий доносился смрад,
А к спуску нам идти ещё далёко.
Тут он помчался вспять и скрылся где-то,
Я сам себя казнил в моём жилище
Где влажный воздух гасит все огни
Тем, чья победа, а не тем, чей стыд.
И правит станом и толчками ног,
Взмыл и исчез, как с тетивы стрела.
Но мы наш взгляд насытили пока,
Здесь новая открылась мне ложбина.
Так, на ходу он говорил со мной,
А тот трубу изобразил из зада.
И мы ушли в разгар их злополучья,
Направился по следу милых стоп.
"Я так сказал, чтоб ты терзался больно!"
Другой был тот, по ком в Гавилле стонут.
И море, хлынув, поглотило нас.
От тех, кто, разделяя, копит гнёт.
И я, как все, возмездья не избег,
Искусник в обезьянстве был немалый.
Позыв их слушать - низменный позыв,
Взнесясь подобно мачте корабельной.
Чистилище
Пока не станет мой язык недвижен,
А телом здесь обманывают взоры.
И здесь мы вышли вновь узреть светила.
Сейчас же новый там, где он сорвал.
Была и наша поступь тороплива
От тех, кто там, вспомога здесь большая.
У берега ступила на Морокко,
"Я, обручаясь, руку отдала."
Ворочаясь и отдыха не зная,
Казнила Канавез и Монферрат,
Раз приговор не может не свершиться.
И пение то внятно, то невнятно.
Кто бы взывал в слезах: "Изнемогаю!"
За это он и не остался там.
Вождь улыбнулся, на меня смотря:
"И адмиралам будет хуже всех."
И вас карает тот, кому всё ясно,
Он чистый воздух нам затмил и очи,
И повернул, не слушая ответа:
"Я умолчу, чтоб ты решил задачу."
И размышленье претворилось в дрёму.
"Там у меня нет никого другого,"
Так, в робких мыслях, шёл я вдоль утёса;
Я тени принимаю за дела.
Тому залог в Евангелии дан,
Из этих царств её освобождая.
Чтоб не алкать сверх меры никогда,
Чтоб язва наконец зарубцевалась.
И скрылся там, где скверну жжёт пучина;
Тебя венчаю митрой и венцом.
Потом взглянул на дивную жену -
Остановилась позади знамён.
Раскаянья, обильного слезами,
Когда в свободном воздухе открылась?
С блудницей зверь невиданный исчез,
Чист и достоин посетить светила.
Рай
И вновь лицо подъяла к небесам -
По мере благости, и блеск и муть.
И новый мой вопрос замедлил шаг
И я себя утратил, взор склоня.
Как будет в следующей песне спето.
"Его хваля, он громче бы хвалил!
В творенье прародительской четы
И так ваш след сбивается с пути."
Избудут вскоре любодейный грех,
Как может быть лишь в вечности услад:
"Где тук найдут все те, кто не собьётся,"
И эту вслед за мной подвиг дружину.
Тот может встать, а этот может пасть,
Затем что он всё чище с каждой сферой:
"И после мук вкушаю этот мир,
И от вражды не делалась ала."
Иль если довод не воочью зрим,
Что и Ловца и Павла я забыл,
С другими неразлучный ни на миг.
Мерцали огоньками в лад словам.
Слов я не понял; так был гром велик;
Потом опять взглянул в прекрасный взор,
Кто наделён ключами этой славы,
Я говорил; так был он речи рад.
Вблизи неё и в мире всех величий!
Чуть солнце сменит четверть за шестым,
И за цветком поспеет добрый плод,
Средь прочих истин этого чертога.
Единый сам в себе, как изначала,
И будет вглубь Аланец оттеснён,
Что и мои сильней воспламенил,
И, молвив, приступил к молитвословью.
Любовь, что движет солнце и светила,
А также гонит спирт и варит мыло. The Divine Comedy
The Hell
Earthly life passed before the half,
He moved, and I followed suit him,
And I followed him among the deaf rapids,
And I fell like one who caught sleeping.
And I - in the darkness, nothing illumined,
And I fell like drops dead.
We Plutus, the great enemy, rose to meet them,
Finally came to the foot.
The one whose hand us the city otomknёt
Field between the torment and projections towers
Whence came the heavy stench
And the descent of us still far to go.
Then he ran back and hid somewhere,
I myself put to death in my house
Where moist air extinguishes all lights
Those whose victory, not those whose shame.
And the rules fair and pushes the legs,
Soared and disappeared like a bowstring arrow.
But we have our opinion saturated yet
Here I opened a new trough.
So, on the move, he said to me,
And he painted pipe from the backside.
And we went into the midst of their affliction,
Went on the trail pretty feet.
& Quot; I told you to be tormented hurt! & Quot;
The other was the one for whom in Gaville groan.
And the sea, hlynuv, engulfed us.
From those who, sharing, saving up oppression.
And I, like everyone else, did not escape retribution,
Artisan in obezyanstve was considerable.
The urge to listen to them - vile urge,
Vznesyas like the mast of a ship.
Purgatory
Until it becomes my tongue motionless,
A body is deceiving eyes.
And here we see the lights went out again.
Now a new, where it ripped off.
Was our hurried pace
From those who were there, auxiliary here anymore.
We stepped onto the shores of Morocco,
& Quot; I, hoops, hand gave. & Quot;
Tossing and rest without knowing
Penalty Canavese and Monferrato
Every sentence can not happen.
And singing is clearly, something vaguely.
Who would cry out in tears: & quot; succumb! & Quot;
For this he did not stay there.
The leader smiled, looking at me:
& Quot; and admirals will be the worst of all. & Quot;
And you punish someone who is clear,
He eclipsed us clean air and eyes,
And turned not listening to the answer:
& Quot; I keep silence, so that you solved the problem. & Quot;
And reflection has turned into a slumber.
& Quot; I've got no one else, & quot;
Thus, in the timid thoughts, I walked along the cliff;
I accept the shadows of the case.
Besides the pledge given in the Gospel,
Of these kingdoms freeing her.
So as not to excess hunger never,
To ulcer finally healed.
And fled where filth burns abyss;
You crowning miter and crown.
Then he looked at his wife marvelous -
Stopped behind the banners.
Remorse, copious tears,
When opened in free air?
With unprecedented harlot beast disappeared,
Pure and worthy of a visit luminaries.
The Paradise
Again podyala face to the heavens -
As the goodness and brilliance and turbidity.
And the new my question slowed
And I lost myself, look slopes.
How will the next song is sung.
& Quot; His praise, he would loudly praised!
In creation grandparent couple
And so your trail goes astray. & Quot;
Izbudut soon hires sin
How can it be only in eternity delights:
& Quot; Where the fat will find all those who do not go astray, & quot;
And this after me feat squad.
He can get, and this may fall,
Then it all clearer with each sphere:
& Quot; And then eat the pangs of this world,
And from enmity was not done Ala. & Quot;
Or if the argument is not personally visibly,
As catcher and Paul I forgot
On the other inseparable for a moment.
Twinkling lights in the way words.
Words I did not understand; was so great thunder;
Then he looked again at the wonderful sight,
Who is endowed with the keys of this glory,
I spoke; so he was pleased to speech.
Near it and the world of greatness!
A little sun will replace a quarter of the sixth,
And for flower good fruit will be ready,
Among other things, the truth of this temple.
Single with himself as the beginning,
And it will be deep into Alanets relegated,
That my kindled greatly,
And rumor has begun to prayers.
The love that moves the sun and light,
As well as driving and alcohol brews soap. Смотрите также: | |
