А однажды ты перестаёшь у кого-нибудь болеть.
Раз – и всё, в один прекрасный день ты перестаёшь быть таким важным, каким казался раньше. Ты сам знаешь, как это бывает: безупречный дотоле образ обрастает недостатками, которых ты раньше не замечал, ты вдруг ясно видишь, что человек и ценил-то тебя не то чтобы очень, и общались вы не так чтобы хорошо, и вообще. А может быть, он даже и не думал о тебе, хотя ты с поистине маниакальным упорством долгое время убеждал себя в обратном.
И однажды он перестаёт у тебя болеть.
Это как осень: лето, жаркое, полное приключений, лето, от которого ты уже даже успел устать, понятное лето – закончилось, и в первый осенний день ты выходишь из дома в прохладное утро, тонущее в лёгкой, звенящей как будто дымке, и совершенно не знаешь, что будет дальше. Ты выходишь, прорывая эту дымку, как серебристую паутину, делаешь два неуверенных шага, в последний раз меланхолически вздыхаешь об ушедшем лете, расставаясь с ним окончательно, и быстрыми шагами уходишь в город.
И точно так же ты, часто сам того не зная, перестаёшь болеть у кого-то другого.
Растворяешься, не снишься больше, заставляя долго в задумчивости бродить по утрам по квартире в надежде вспомнить, что приснившееся случилось на самом деле.
Твоё имя перестаёт кошкой пробегать по клавишам фортепьяно, твоё лицо перестаёт мерещиться в лицах прохожих и окнах поездов.
Тебя больше нет, ты умер, тебя стало на одного меньше, а ты не заметил.
Не заметил, каким красивым ты был, когда жил в ком-то, и как неуловимо изменилось теперь твоё лицо, когда оно перестало являться кому-то во сне.
Ты, может быть, даже ни о чём не подозреваешь. Только тебя стало меньше на свете, и, хорошо это или плохо, с этим ничего уже нельзя больше поделать.
А может быть, ты знаешь.
Ты точно знаешь, ты хочешь, чтобы было именно так.
Ты хочешь исчезнуть, чтобы перестать у кого-то болеть.
Ты отпускаешь, уходишь из сновидений, ты запрещаешь себе думать, планомерно очерняя и убивая свою проекцию. И смотришь, как день за днём она умирает, тихо задыхается, и как человеку-то становится легче дышать от того, что ты всё меньше и меньше у него болишь.
И, глядя на всё это, ты с особой какой-то отчаянной силой хватаешься за того, кто болит у тебя.
Тебе страшно, что он исчезнет, что что-то, неуловимо присутствующее в его лице, что-то живое, что он случайно выносит из твоих снов о нём, умрёт и никогда больше не родится.
Тебе ведь не жалко, ну болит и пусть себе болит, подумаешь, новость.
Зато он – он будет живой и в тебе тоже, а это ведь уже в два раза живее, чем просто живой сам у себя. Ну и пусть у него вагон недостатков, пусть ему на тебя наплевать, пусть у него своя жизнь и свои дела. Но, глядя на то, как сам ты исчезаешь, медленно и мучительно переставая болеть у других, ты хочешь сделать ему, своему собственному болящему, подарок.
Ты хочешь, чтобы он остался.
Просто так, сколько ему захочется.
Потому что, может быть, не только он, боля у тебя, делает тебя живее.
Может быть, и ты его, болея им - тоже. And once you stop somebody hurt.
Times - all in one day you cease to be so important, he seemed before. You yourself know how it is: a hitherto impeccable image acquires flaws that you had not noticed before, suddenly you can clearly see that people appreciate and something you is not that much, and you do not communicate so well and all. Or maybe he did not even think about you, although you with a truly maniacal persistence for a long time trying to convince himself otherwise.
And once he ceases to hurt you.
It's like the fall: summer, hot, full of adventure, summer, from which you've even managed to get tired, clear summer - over, and the first autumn day you step out of the house in the cool morning, sinking in a light, ringing like a haze, and it is do not know what will happen next. You go, breaking through this haze, like a silver spider web, doing two faltering steps, the last time a melancholy sigh of bygone summer, parting with him completely, and rapid steps are going to the city.
And just as you, often without knowing it, you cease to hurt someone else.
Dissolved, not dream of more, causing long in thought wander around the apartment in the morning hoping to remember that dreamed actually happened.
Your name is no longer a cat run on piano keys, your face is no longer haunt in those passers-by and the windows of trains.
You no more, you're dead, you become one less, and you have not noticed.
I did not notice how beautiful you were, when I lived in someone, and how subtly changed now your face when it ceased to be someone in a dream.
You may even be about nothing suspect. Only you fewer in the world, and it is good or bad, there is nothing we can not do more.
Or maybe, you know.
You know exactly you want to make it so.
You want to disappear, to stop someone sick.
You let running out of dreams, you forbid yourself to think systematically denigrating and killing its projection. And look, as day after day she dies quietly suffocating, and as a person-it becomes easier to breathe on what you less and less he bolish.
And, looking at all this, are you some kind of special force desperate grasping at the person who hurt you.
You're afraid that it will disappear, that something subtly present in his face, something alive that he accidentally brings out your dreams about him die and never be born.
You do not mind, well, it hurts and let them hurt, think about the news.
But he - he will live in you, too, and it's already two times more alive than just live from himself. Well, let him coach shortcomings, let him spit on you, even if he has his own life and his business. But looking at the ways in which you disappear, slowly and painfully ceasing to hurt others, you want to make him his own aching gift.
You want him to stay.
Just so long as he wants.
Because, maybe not only him, aching you, makes you more alive.
Maybe you did, rooting them - too. | |
