Симфония боли. Покинутый рай
….Ты будешь плакать, когда я уйду?..
…...Если я захочу, я причиню тебе боль...
….....Я доведу тебя до слез...
…......В следующий раз ты умрешь...
***
Она стояла на вершине холма под проливным дождем. Вдали гасли в окнах огни города, а за спиной встречали яростным шипением небесные слезы нехотя тлеющие угли сожженного моста. И от этой смеси озона и гари было невыносимо дышать. И не хотелось, в сущности. Бой проигран. Уже ничего не изменишь. По ту сторону моста остался исполненный цветов и монстров извращенный рай, куда больше Она не вернется.
«Ты будешь плакать, когда я уйду?»
Она помнила, как весенним ливнем отозвался в душе тогда это убийственно странный вопрос от того, кто, как казалось ей, был близок. Ближе, чем стоило. Потому что не был таким. Тот, кто стоит близости, никогда не захочет, чтобы из-за него плакали. Тогда она отшутилась. А после, конечно, разрыдалась от невыносимой внезапной боли. Растаявшей в утреннем тумане, отравившей надолго зарю. Ей понять бы тогда, но...
«Если я захочу, я сделаю тебе очень больно».
«Не сможешь.»
«Думай так дальше».
И в этот миг надо было взрывать этот чудовищный рай. Принять вызов. Дать бой. Развернуть инициировавшего поединок лицом к себе самому. Простое зеркало, показывающее со всей беспощадностью оскал чернеющей души. Но... Почему-то не захотелось боя. Всё в шутку, все понарошку. Так можно было сохранить ту удивительно красивую, пусть и ядовитую близость. Ей казалось, что яд растворится. Пройдет. Не прошел.
«Я доведу тебя до слёз, если захочу».
«Не доведешь».
И на огненно-алых крыльях заметались, душу полосуя, вопросы: а зачем оно тебе надо-то?! На кой черт тебе так важно сознание того, что твои слова могут задеть?! И снова всё в шутку обращалось. В этом карикатурном раю де-юре было всё не всерьез.
А вот де-факто:
«В следующий раз ты умрешь!»
И незримая липкая янтарная смола залила тело. Она сковывала движения. Ни взлететь, ни бежать, ни дышать. Только и хватило сил, чтобы пересечь мост, что из сложенного из осколков едва ли не детских грез рая, в котором вольготно прижилась непостижимая скверна, вел в чистилище.
Холодный дождь смысл смолу, обнажая душу. За спиной мерцал рубиново-жадным светом связующий мост. А за ним ощерил оскал ее извращенный рай.
– Как легко он сломал тебя, – ее давний друг пришел с другой стороны холма, будто на зов.
– Не надо...
Она уткнулась носом в потрепанную всеми ветрами куртку, вдыхая родной запах кофе, сигар и хвойного леса. Перебирала пальцами жесткие серебристые, как лунный свет, волосы и понемногу согревалась. Пыталась что-то рассказать, но захлебнулась собственным плачем. Друг гладил ее по бедовой голове, умудряясь в потоке эмоций и всхлипов уловить суть происходящего, которая так легко ускользала от Нее.
– Ничего никому не объясняй. Просто я рядом. И не надо идти назад. Только вперед.
Взорвался фейерверком за ними мост.
***
Иногда Она возвращается на тот холм, смотрит на остов моста. Различает в тумане и снегопаде очертания покинутого чудовищного рая. И ветер доносит уже утратившие власть слова:
«Ты будешь плакать, когда я уйду?»
«Буду».
«Я сделаю больно, если захочу».
«Ты сделал»
«Я могу довести тебя до слез».
«Тебе удалось».
«В следующий раз ты умрешь».
«Не срослось, я сдохла раньше».
«Значит я победил?»
«Победил. Но об этом ты никогда не узнаешь».
Symphony pain. Abandoned paradise
.... Will you cry when I leave? ..
... ... if I want, I will hurt you ...
... ..... I will bring you to tears ...
... ...... next time you die ...
***
She stood on top of a hill under a torrential rain. In the windows of the city's lights gasli, and behind the backs were greeted by fierce hissing of heavenly tears reluctantly smoking coals of the bridge. And from this mixture of ozone and Gary was unbearably breathing. And I did not want to be essentially. Boy Plain. You can't change anything already. On the other side of the bridge remained filled with flowers and monsters perverted paradise, much more she returns.
"Will you cry when I leave?"
She remembered how the Spring Livnie responded in the soul then this is a deadly strange question from the one who seemed to her was close. Closer than it was worth. Because it was not like that. One who stands in closeness will never want to cry because of him. Then she missed. And after, of course, burst out of unbearable sudden pain. Calming in the morning fog, who poisoned for a long time Zarya. She would understand then, but ...
"If I want, I will do it very pain."
"You can't."
"Think so further."
And in this moment it was necessary to blow up this monstrous paradise. Take the challenge. Give battle. Expand the configuration of the fight face to himself. A simple mirror showing with all merciless of grinding the black soul. But ... for some reason did not want a battle. Everything is jokingly, everything is ponamoshka. So it was possible to preserve that surprisingly beautiful, albeit poisonous intimacy. It seemed to her that poison would dissolve. Will pass. I failed.
"I will bring you to the tears, if I want."
"You will not bring."
And on the fire-scarlet wings, the soul is laughing, questions: why do you need it?! What the hell are you so important the consciousness that your words can hurt?! And again everything was a joke. In this caricature paradise, de Jura was not seriously serious.
But de facto:
"Next time you die!"
And the invisible sticky amber resin poured the body. She shoved movement. Neither take off nor run nor breathe. Only enough forces to cross the bridge that of the folded from the fragments is hardly not children's dreams of Paradise, in which incomprehensible spruce has taken root, led in purgatory.
Cold rain meaning resin, exposing the soul. Behind the back Merzal Ruby-greedy light bonding bridge. And for him, the perverted paradise ruined her.
- How easily he broke you - her long-time friend came on the other side of the hill, as if for the call.
- Do not...
She buried the nose into the jacket shaped with all the winds, breathing the native smell of coffee, cigars and coniferous forest. She crossed her fingers hard silver, like moonlight, hair and gradually warmed. I tried to tell something, but I choke my own cry. My friend stroked her on a bad head, managing in the stream of emotions and sobs to catch the essence of what is happening, which eluded it so easily.
- I do not explain anything to anyone. I'm just near. And do not go back. Only forward.
Fireworks exploded behind them.
***
Sometimes she returns to that hill, looks at the axle of the bridge. It distinguishes the outlines of an abandoned monstrous paradise in the fog and snowfall. And the wind cones the words already lost the power:
"Will you cry when I leave?"
"Will".
"I will hurt, if I want."
"You did"
"I can bring you to tears."
"You did it".
"Next time you will die."
"It did not come around, I died before."
"So I won?"
"Won. But you will never know about it. " | |
