Он когда-нибудь станет совсем чужим.
Мне об этом вчера говорила мама.
Только так мы к «когда-нибудь» не спешим…
Я – намеренно, ты – как всегда случайно.
И реветь, и глотать сигаретный дым,
Растирая мэйбеллин по щекам.
«Что ж ты, глупая, плачешь? Да черт бы с ним!»
Что мне черт? Я и богу-то не отдам.
Этот город совсем мне соленым стал.
А ты – комом в горле. Ножом в спине.
Кто же выбьет из-под твоих ног пьедестал
На котором так часто ты снишься мне?
Я бы рада, быть может, тебя забыть.
Загулять и абсентом запить тебя.
Только кто тебя будет вот так любить?
Да и кто будет так не любить меня?...
Я бы носом уткнулась в твое плечо…
«Ты прости меня, знаешь, за все прости,
За любовь, за мечту, и за то еще,
Что я вряд ли смогу от тебя уйти».
He will ever become quite a stranger.
I told my mother about it yesterday.
Only, we are not in a hurry to "someday" ...
I intentionally, you - as always by chance.
And roar and swallow cigarette smoke
Rubbing Meibellin on the cheeks.
"What are you, stupid, cry? Yes, hell with him! "
What is the hell to me? I and God will not give.
This city has become very salted.
And you - a lump in my throat. Knife in the back.
Who will choose a pedestal from under your feet
On which so often you dream of me?
I would be glad, perhaps you forget.
Circuit and write to you.
Only who will love you like that?
And who will not love me so much? ...
I would be a nose buried in your shoulder ...
"You forgive me, you know, forgive me,
For love, for the dream, and for more
That I can hardly leave you. "
