Эх, мама, мама, ты меня пожалуйста прости,
Что не в тебя пошёл и не в папу
И в детстве, сбившись с истинного, верного пути,
Я укатил с ворами по этапу.
Я видимо по жизни, мама, был крестом твоим,
И ты его тащила на Голгофу.
То обыск с понятыми, то в бега подался сын,
То жалобы с [bad word] на работу.
Этапные вагоны куда-то вдаль бегут,
Я далеко от дома, и к ужину не ждут,
Тому причины веские – ведь я теперь ЗК,
Смотрю на перелески сквозь решки тройника.
Ах эта материнская, безгрешная любовь,
Здоровье гробили на нас вы столько,
А мы, не сознавая, причиняли боль вам вновь,
Валяясь в спецприёмниках на койках.
Но вы терпели, ждали, не бросали в трудный час
И нет на свете преданней вас женщин.
Эх, сколько слёз пролилося из самых светлых глаз,
Наверно, моря Чёрного не меньше.
Этапные вагоны на рельсах дребезжат,
Как это всё знакомо, как хочется бежать,
И муторно на сердце, и грустно на душе,
«Открой, начальник дверцу!» - охота крикнуть мне.
Мамуля, ты меня за все страданья извини,
Что причинил тебе, не сознавая,
За ту печаль и грусть, за эти пасмурные дни,
Когда над мной нависла доля злая.
В мусарне расторопные метались опера,
Рябой следак пять папок дел нашлёпал,
Я вышел в май цветущий из народного суда,
Да только под охраной и со сроком.
Этапные вагоны уносит паровоз,
Хоть тяжко мне без дома, но на лице нет слёз.
Тюремная одёжка, дощатая кровать,
И где-то у окошка грустит старушка-мать. Oh, mom, mom, you please me forgive me
That not in you went and not in dad
And in childhood, having gotten off from a true, right path,
I scored with thoughts on stage.
I apparently in life, Mom, was a cross,
And you dragged him on Calvary.
Then a search with understood, the son went to run,
That complaints with [Bad Word] to work.
Power wagons somewhere in the distance are running
I am far from home, and do not wait for dinner,
The reasons are good - because I am now ZK,
I look at the armor through the triste's ripe.
Ah this maternal, sinless love,
Health grudge you so much
And we, not conscious, hurt you again,
Waving in special venues on the beds.
But you endured, waited, did not throw in a difficult hour
And there is no women in the light of the women.
Oh, how many tears of a prayer of the brightest eyes,
Probably the sea is no less.
Power wagons on the rails rattling,
How is this all familiar, as you want to run,
And the mule on the heart, and sad in the soul,
"Open, the head of the door!" - Hunting to shout to me.
Mamuly, you are me for all the suffering sorry,
What caused you without knowing
For that sadness and sadness, for these cloudy days,
When the fraction of evil was hanging over me.
In Musarna, the opera, the opera rushed
Ryaby Sladek Five folders of affairs found,
I went out in May Blooming from the People's Court,
Yes, just under protection and with a term.
Power wagons will carry the steam locomotive,
Although I'm hard to me without a home, but there is no tears on my face.
Prison dressing, making bed,
And somewhere in the window the old woman is sad. | |
