Есть на Волге утес, диким мохом оброс
Он с вершины до самого края;
И стоит сотни лет, только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
На вершине его не растет ничего,
Только ветер свободный гуляет,
Да могучий орел свой притон там завел
И на нем свои жертвы терзает.
Из людей лишь один на утесе том был,
Лишь один до вершины добрался,
И утес человека того не забыл,
И с тех пор его именем звался.
И хотя каждый год по церквам на Руси
Человека того проклинают,
Но приволжский народ о нем песни поет
И с почетом его вспоминает.
Раз, ночною порой, возвращаясь домой,
Он один на утес тот взобрался
И в полуночной мгле на высокой скале
Там всю ночь до зари оставался.
Много дум в голове родилось у него,
Много дум он в ту ночь передумал.
И под говор волны, средь ночной тишины
Он великое дело задумал.
Но свершить не успел он того, что хотел,
И не то ему пало на долю;
И расправой крутой да кровавой рукой
Не помог он народному горю.
Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
Он сложил свои буйные кости…
И Степан, будто знал, никому не сказал,
Никому своих дум не поведал,
Лишь утесу тому, где он был, одному
Он те думы хранить заповедал.
И поныне стоит тот утес и хранит
Он заветные думы Степана;
И лишь с Волгой одной вспоминает порой
Удалое житье атамана.
Но зато, если есть на Руси хоть один,
Кто с корыстью житейской не знался,
Кто свободу, как мать дорогую, любил
И во имя её подвизался, -
Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет,
Чутким ухом к вершине приляжет,
И утес-великан всё, что думал Степан,
Все тому смельчаку перескажет. There is on the Volga Rock, wild moss
He is from the top to the region;
And stands hundreds of years, just dressed with moss,
No need, no care for not knowing.
At the top, it does not grow anything,
Only the wind is free walking,
Yes mighty eagle his junk
And on it, its victims torment.
From people only one on the cliff Tom was
Only one to the top reached,
And the rock of man did not forget
And since then, his name was called.
And although every year on churches in Russia
Man is cursing
But the Volga people sings about it
And with honor he remembers him.
Times, at night, returning home,
He climbed one on the Rock
And in a midnight molm on a high rock
There all night before the dawn remained.
Many doom in his head was born from him
Many doom, he thought that night.
And under the saying of the waves, the middle of the night silence
He conceived the great thing.
But he did not have time to achieve what he wanted
And he fell on his share;
And violent steep and bloody hand
He did not help the folk grief.
I was not Vladya, he was brought to Moscow,
Not honorary granted a guest,
And not the root chief, on horseback and with a sword,
He folded his violent bones ...
And Stepan, as if he knew, did not say anyone,
Nobody told my Duma
Only a cliff to where he was, one
He is those Duma to keep commanded.
And this rock is worth it and keeps
He is the cherished Duma Stepan;
And only with the Volga one remembers sometimes
Delete to live ataman.
But but if there is at least one in Russia
Who with the burnish life did not know
Who is freedom as mother dear, loved
And in the name it was pregnant, -
Let that boldly go, he will go to the Rock,
Sensitive ear to the top will senses
And Rock-Giant All that Stepan thought,
All this crumple will retell. | |
