Я ныряю с небес в черноту пластилиновой грязи.
Рёвом плотного боя забит канал радиосвязи.
И сквозь грохот в эфир прорывается хриплый и севший
Голос злого отчаянья, голос последней надежды.
Я сажусь, как всегда закрывая людей своим телом,
И молюсь вертолетному богу, что снова успею я.
Поливаю огнём озверевшую вражью пехоту,
Унося на себе обескровленный взвод разведроты.
В облака, рассекая пространство винтами,
Расстреляв из ПК получаю тяжелые раны
Пулемётные трассы с земли мои силы уносят,
Но обязан спасти солдат тронутых смертью Ми-8.
Боль с трудом, но терплю, вырываясь из зоны обстрела.
Я подбит, я дымлю. Бьёт вибрация рваное тело.
Ничего, я с Афгана привык к аварийным посадкам.
Я служил в Кандагаре и был раз 15 залатан.
Всей душой, всей системой своей боевых механизмов
Ощущаю течение, ритм человеческих мыслей.
Обращенье ко мне словно к богу «Спаси нас, родимый»
И ради них снова готов надрывать свои жилы.
Я лечу, черный след за собой оставляя,
Но до базы смогу дотянуть – я по опыту знаю.
Тяжело – постарел, ведь срок службы машины не вечен.
Но я много успел и сейчас мой полёт безупречен.
Повидал я немало надежды, отваги, тревоги.
Сколько душ на борту моём встретилось с Господом Богом.
То афганским песком, то чеченскою грязью плевались
Офицеры с бойцами, когда на мне в полк возвращались.
Я терял и не раз боевых своих братьев-пилотов,
С ними мы вырывали из пекла десант и пехоту.
С ними вместе мечтали о доме, войну проклиная.
Мы семья - про любого из них я всё помню и знаю.
Я стою на изрытой от времени взлётке.
Весь в дыму, без сознания правый пилот мой.
Льют пожарные пену, бойцы в санбат раненых носят.
С честью выполнил долг свой военный трудяга Ми-8. I dive from the skies into the blackness of plasticine mud.
The roar of dense battle clogged the radio communication channel.
And through the roar, a hoarse and shrunken
The voice of evil despair, the voice of the last hope.
I sit down, as always, covering people with my body,
And I pray to the helicopter god that I will be in time again.
I pour fire on the brutalized enemy infantry,
Carrying off a bledged reconnaissance platoon.
Into the clouds, cutting through space with screws,
Shooting from a PC, I get severe wounds
Machine-gun tracks from the ground take my strength away,
But he is obliged to save the soldiers touched by death Mi-8.
The pain is difficult, but I endure it, breaking out of the firing zone.
I am hit, I smoke. The torn body vibrates.
Nothing, I'm used to crash landings from Afgan.
I served in Kandahar and was patched 15 times.
With all my soul, with my whole system of combat mechanisms
I feel the flow, the rhythm of human thoughts.
Addressing me as if to God "Save us, darling"
And for the sake of them I am ready to tear my veins again.
I fly, leaving a black trail behind me,
But I can reach the base - I know from experience.
Hard - old, because the service life of the machine is not eternal.
But I did a lot and now my flight is flawless.
I have seen a lot of hope, courage, anxiety.
How many souls on board have met the Lord God.
That Afghan sand, then Chechen mud spat
Officers with fighters when they returned to my regiment.
I have lost more than once my fighting brothers-pilots,
With them we pulled the troops and infantry out of the heat.
Together they dreamed of a home, cursing the war.
We are a family - I remember and know everything about any of them.
I stand on the takeoff, dug from time to time.
All in smoke, unconscious, my right pilot.
Firemen are pouring foam, soldiers are carrying the wounded into the sanitary battalion.
His military laborer Mi-8 fulfilled his duty with honor. | |
