Первая аудио-запись поэмы принадлежит великому русскому актеру Василию Ивановичу Качалову, который сделал ее, скорее всего, в конце тридцатых годов, во время гастролей МХАТА в Америке. "Академического" текста поэмы не существует.
Существует и другая версия, что на тон-студии "Мелодии" в конце 40-х годов кто-то из известнейших тогда артистов (чуть ли не старик Качалов или Кторов, актер МХАТа) начитали под музыку "Луку" и "Утехи". Но их "стуканули". Матрицу "Мудищева" ухитрились спасти, и эта запись вышла на компакте уже в 90-х, а "Утехи" уничтожили. Последнее произведение осталось только на пленке, которую тоже кто-то умудрился из-под носа проверяющих стащить. Начинаются оба творения с проигрыша и "Не смею вам стихи Баркова благопристойно перевесть. Я даже имени такого не смею в свете произнесть. Александр Сергеевич Пушкин". Позже была "Фелиста", которую молва приписывает именно Кторову.
The first audio recording of the poem belongs to the great Russian actor Vasily Ivanovich Kachalov, who made it, most likely, in the late thirties, during the Moscow Art Theater tour in America. There is no "academic" text of the poem.
There is another version that at the end of the 1940s, at the Melodiya tone studio, one of the then famous artists (almost the old man Kachalov or Ktorov, an actor of the Moscow Art Theater) read to the music of Luka and Joy. But they were "knocked". They managed to save the "Mudishchev" matrix, and this recording was released on compact already in the 90s, and "Joy" was destroyed. The last piece remained only on tape, which someone also managed to steal from under the noses of the inspectors. Both creations begin with a loss and “I don’t dare to translate Barkov's poems decently. I don’t even dare to pronounce such a name in the world. Alexander Sergeevich Pushkin”. Later there was "Felista", which rumor attributes it to Ktorov.
