Вся в метели прошла преподобная Евфимия Великая — государыня масленица будет метельной! Прошел апостол Тимофей полузимник; за ним три вселенских святителя; Св. Никита епископ новгородский — избавитель от пожара и всякого запаления; догорели восковые свечи Сретения Господня — были лютые сретенские морозы; прошли Симеон Богоприимец и Анна Пророчица.
...
— Бежит время… бежит… Завтра наступает неделя о мытаре и фарисее. Готовьтесь к Великому посту — редька и хрен, да книга Ефрем.
Все вздохнули, а я обрадовался. Великий пост — это весна, ручьи, петушиные вскрики, желтое солнце на белых церквах и ледоход на реке. За всенощной, после выноса Евангелия на середину церкви, впервые запели покаянную молитву:
Покаяния отверзи ми двери.
Жизнодавче,
Утреннеет бо дух мой ко храму
Святому Твоему.
С Мытаревой недели в доме начиналась подготовка к Великому посту. Перед иконами затопляли лампаду, и она уже становилась неугасимой. По средам и пятницам ничего не ели мясного. Перед обедом и ужином молились “в землю”. Мать становилась строже и как бы уходящей от земли. До прихода Великого поста я спешил взять от зимы все ее благодатности, катался на санях, валялся в сугробах, сбивал палкой ледяные сосульки, становился на запятки извозчичьих санок, сосал льдинки, спускался в овраги и слушал снег.
Наступила другая седьмица. Она называлась по церковному — неделя о Блудном сыне. За всенощной пели еще более горькую песню, чем “Покаяние”, — “На реках Вавилонских”.
В воскресенье пришел к нам погреться Яков Гриб. Присев к печке, он запел старинный стих “Плач Адама”:
Раю мой раю,
Пресветлый мой раю,
Ради мене сотворенный,
Ради Евы затворенный.
... The Monk Euthymia the Great passed through all in the blizzard - the Empress Maslenitsa will be a blizzard! The Apostle Timothy passed the semi-winter; behind him are three ecumenical hierarchs; St. Nikita, Bishop of Novgorod - deliverer from fire and any kind of inflammation; the wax candles of the Presentation of the Lord burned out - there were fierce Sretensky frosts; passed Simeon the God-Receiver and Anna the Prophetess.
...
- Time is running ... running ... Tomorrow comes the week of the publican and the Pharisee. Get ready for Great Lent - radish and horseradish, yes, the book of Ephraim.
Everyone sighed, and I was delighted. Lent is spring, streams, rooster cries, yellow sun on white churches and ice drift on the river. During the all-night vigil, after taking the Gospel to the middle of the church, for the first time they sang a prayer of repentance:
Open the doors of repentance.
Lifegiver,
My spirit will rise in the morning to the temple
Your holy one.
Preparations for Great Lent began in the house from Mytareva Week. A lamp was flooded in front of the icons, and it was already becoming inextinguishable. On Wednesdays and Fridays we ate nothing meat. Before lunch and dinner they prayed “to the ground”. Mother became stricter and seemed to be leaving the earth. Before the coming of Great Lent, I was in a hurry to take all its blessings from winter, rode a sleigh, lay in the snow, knocked down ice icicles with a stick, stood on the heels of a sled, sucked ice floes, went down into ravines and listened to the snow.
Another week has come. It was called according to the church - the week of the Prodigal Son. During the all-night vigil they sang an even more bitter song than "Repentance" - "On the rivers of Babylon."
On Sunday, Jacob Grib came to warm up. Sitting down at the stove, he began to sing the ancient verse "Lament of Adam":
My paradise,
My blessed paradise,
For my sake, created
For Eve's sake, shut up.
... | |
