Strange Meeting ~Wilfred Owen
It seemed that out of battle I escaped
Down some profound dull tunnel, long since scooped
Through granites which titanic wars had groined.
Yet also there encumbered sleepers groaned,
Too fast in thought or death to be bestirred.
Then, as I probed them, one sprang up, and stared
With piteous recognition in fixed eyes,
Lifting distressful hands, as if to bless.
And by his smile, I knew that sullen hall,-
By his dead smile I knew we stood in Hell.
With a thousand pains that vision's face was grained;
Yet no blood reached there from the upper ground,
And no guns thumped, or down the flues made moan.
"Strange friend," I said, "here is no cause to mourn."
"None," said that other, "save the undone years,
The hopelessness. Whatever hope is yours,
Was my life also, I went hunting wild
After the wildest beauty in the world,
Which lies not calm in eyes, or braided hair,
But mocks the steady running of the hour,
And if it grieves, grieves richlier than here.
For by my glee might many men have laughed,
And of my weeping something had been left,
Which must die now I mean the truth untold,
The pity of war, the pity war distilled.
Now men will go content with what we spoiled,
Or, discontent, boil bloody, and be spilled.
They will be swift with swiftness of the tigress.
None will break ranks, though nations trek from progress.
Courage was mine, and I had mystery,
Wisdom was mine, and I had mastery:
To miss the march of this retreating world
Into vain citadels that are not walled.
Then, when much blood had clogged their chariot-wheels,
I would go up and wash them from sweet wells,
Even with truths that lie too deep for taint.
I would have poured my spirit without stint
But not through wounds; not on the cess of war.
Foreheads of men have bled where no wounds were.
I am the enemy you killed, my friend.
I knew you in this dark: for so you frowned
Yesterday through me as you jabbed and killed.
I parried; but my hands were loath and cold.
Let us sleep now . . ." Странный Встреча ~ Уилфред Оуэн
Казалось, что из битвы я бежал
Там какой-то глубокий тупой туннель, давно зачерпнул
Через граниты, которые титаническими войны были groined.
Но также есть обремененные шпалы застонал,
Слишком быстро в мысли или смерти, чтобы быть bestirred.
Тогда, как я протестировали, один вскочил и уставился
С жалобным распознавания в фиксированных глазах,
Подъем мучительные руки, как будто благословить.
И его улыбка, я знал, что угрюмый зал, -
По его мертвой улыбкой, которую я знал, что мы стояли в аду.
С тысячами боли лицо, что зрение было зернистый;
Но кровь не достигла там от верхней земли,
И никакие пушки не стукнул, или вниз дымоходы из стона.
"Странный друг," сказал я, "здесь нет причин печалиться."
"Нет," сказал, что другие, "сохранить отменённое лет,
Безнадежность. Все, что надежда ваша,
Была моя жизнь тоже, я пошел охотиться на дикого
После дикой красоты в мире,
Которая лежит не успокоить в глазах, или плетением волос,
Но издевается устойчивый ход часа,
И если он скорбит, печалится richlier, чем здесь.
Для моего ликования может многие люди смеялись,
И мой плач был оставлен что-то,
Который должен умереть сейчас я имею в виду истина невыразимое,
Жалость войны, жаль войны перегоняли.
Теперь люди пойдут содержание с тем, что мы испортили,
Или, недовольство, кипятить кровавый и прольется.
Они будут быстры с быстротой тигрицы.
Никто не будет нарушать ряды, хотя страны походу от прогресса.
Смелость была моя, и у меня было загадкой,
Мудрость была моя, и я имел мастерство:
Чтобы пропустить марш этого отступающей мира
В тщетных цитаделей, которые не огорожены.
Затем, когда большая кровь засорена колесниц их колесами,
Я бы и мыть их от сладких колодцев,
Даже с истинами, которые лежат слишком глубоко для заразы.
Я бы налил мой дух не жалея
Но не через раны; не на цессе войны.
Лбах мужчин кровоточили где никакие раны не было.
Я враг ты убил, мой друг.
Я знал, что ты в этой темноте: так вы нахмурилась
Вчера через меня, как вы ткнул и убили.
Я парировала; но мои руки были не хотелось и холодно.
Давайте спать. , ". Смотрите также: | |
