V počátcích nad tmou prozáří prameny temnotu svou.
Mlhavý opar prolomen byl a z věčností vzbouzena zahalená Gaia.
Z věčností vzbouzena ke svým dalším nádechům a cítila svou nicotu.
Její štěstí drtí smutek. První slza. Smutek se mění v běsnící zuřivost.
Slzy roní, zaplavují. Veškeré prázdno naplňují.
Utápěna tíhou oceánů a nastává ticho.
Exordium!
A jizvy jsou zaceleny v řeky a moře.
Ze samých hlubin povstávají sochy, stále se hroutí.
Nad obzorem povstává oheň a nese světlo svým darem
a předává pochodeň svému bratru, aby hvězdy střežily svou temnotu,
kdy stíny prahnou po svém spánku věčném.
Hory hřmí svou pravou silou, první půdu vzkřísí.
Aby mohly být vztyčeny na věky.
Вначале над тьмой источники будут освещать свою тьму.
Туман рассеялся, и завуалированная Гайя пробудилась навсегда.
Пробудившись от вечности для следующих вдохов, она почувствовала свое ничто.
Ее счастье сокрушает печаль. Первая слеза. Печаль превращается в бушующую ярость.
Слезы проливаются, хлынут. Они заполняют всю пустоту.
Тонет под тяжестью океанов и царит тишина.
Exordium!
И шрамы заживают в реке и море.
Статуи поднимаются из глубины, рушатся.
Огонь поднимается над горизонтом и несет свет своим даром
и он дает брату своему факел, чтобы звезды охраняли свою тьму;
когда тени жаждут своего вечного сна.
Горы громыхают с их истинной силой, воскрешая первую землю.
Чтобы их можно было возводить вечно.
