душа уставшая ангелы падшие
вероятно, в моем сердце копошатся опарыши
станут мухами и устроит хоровод под песни кадышевой
прости всех людей с тобой расставшихся
отвернуть голову или в глаза взглянуть
идем вброд сквозь ртуть
рандомные имена расскаленный железный прут
как сердце не отвернуть
умерь прыть, я умер тут
на трех минутах трека и моих пустовечных слов
Петр считает улов
ты главное выживай, пока каждый человечек внутри не сдох
но этот порох как скоморох
клоуны на лица натянут свой поводок
выводок птиц взлетает на юг и тянет косяк сквозь порог
нам не выучить этот урок
и ты не Ванга и не пророк
я лишь пишу тебе в последнем письме десятки тупых бесполезных строк
проводник пули
сквозь дуло
и палец встает на курок
я не смог
я уже ничего не смог
ничего больше
я закрываю глаза
люди трогают меня сумками в забитой насмерть маршрутке
синие руки
я мертв
это понятно и очевидно
исчерпанная шахта без руды и слов
приходит плакать с повинной
в подушку
не останется тех, кто захочет меня послушать
выслушать
выбить
выстрадать
и я буду засыпать
с тобой
в двухместном гробике
осень сверху рвет кормящими насваем голубей гопниками
заштопай мое кровавое сердце своими запахами и зрачками-колодцами
Самара внутри меня долбит пальцами мой покоцаный
жизнью экран с выраженными в знаках эмоциями
ломанные рифмы и существа поломанные
губы треснули одновременно в трёх местах и бутылки моей любви оставались полыми
Петроград забирает к себе дорогих и их красные головы
а несчастье схлынет только антидепрессантами и или уколами
слушай своё сердце, ходи в универ и школу
будь хорошим мальчик и скреби потолок коронами
но почему так больно
и ты механик, а люди роботы
ходят за ручку с ненавистью на свои дела работы
покрытые душекопотью
встретил старого знакомого на выходе из приюта для сумасшедших
он символ того, что стало прошедшим, как лета выбитого на руках и ногах окровавленных от новых татуировок
старый ребенок жамкает губами прося подаяния у безразличных силуэтов
мы остались поэтами
в превратившихся в тыкву каретах
на картах отмечены замки в которых принцессы как правда ждут не одетыми
осень выматывает и высасывает
я ожидаю в тишине
рядом с пустыми междугородними кассами
тебя не обрадует картонное существование в пути между кастами стратами классами
оборвать линию жизни карманного пастора
и заплакать
ничего больше