контуры грязных тел испорченных излишней чуткостю.
просили новых воплощений ты доверчиво верил
мнения смешаны в стакане в разрезах на памяти
на кончиках палцев через каждого
рождали роли,пряча сюжеты замыкаясь
В тусклых стенах, освещаемых играющим пламенем свеч рождалось вечное. Настроение как и погода переменчива. Культура жизни людей несканчаема и скоротечна. Твоя мечта где то маячит, как игра в мяч, вызвать сочуствие у понимающих, столь вызывающе воплощать задумки. Черно белые картинки в цветные рисунки. несдержан, питают надежды, опрометчивость окутала небрежно свою жертву, взяв под контроль последнее решение, взгляд прикован к зеркалу, в этражении тусклые черты собственного силуэта. Мрак покрыл, давит тихий скрип, всхлип ангелов бескрылых выходы закрыты, зарыты чувства в лабиринтах могильных под плитами, силились, но не смогли сжать кулаки. Экраны гаснут, вытесняют нас тут, еле слышан сердца стук сутками ангелы свыклись, силясь пойти на уступки
contours of dirty bodies spoiled excessive sensitivity.
asked new incarnations you trustingly believed
Opinions are mixed in a glass sections in the memory
at the tip of each through Paltz
gave rise to the role, hiding subjects confined
In the dim walls, illuminated by candlelight playing born eternal. The mood as the weather is changeable. life and culture of people neskanchaema transient. Your dream where it looms as a ball game, cause sympathy in understanding, so defiantly implement ideas. Black and white pictures to color drawings. unrestrained, nourish hopes rashness carelessly enveloped their prey, taking control of the latter decision, the view is chained to the mirror, in faint lines etrazhenii own silhouette. Darkness covered, crushes quiet creak, wingless angels sob outputs are closed, buried feelings in the labyrinths of burial under slabs sililis, but could not squeeze his fists. Screens go out, displace us here, barely a knock is heard day and night heart accustomed angels, trying to make concessions
